Упросил, однако, человек пойти дальше: по обычаю — не меньше двух свидетелей надо.
Пошли дальше. Встретили лису. Лиса спрашивает:
«Что за чудеса? Кто кого поймал — не разобрать: человек змею или змея человека?»
Человек отвечает:
«Я ее обнял, а она меня душит. Гибели моей хочет, так как за добро — платят злом».
«Правильно, — говорит лиса. — Хорошо рассудила змея. И сама она — ах, хорошая! Ну-ка, вылезь из петли, брось аркан, проползи — я на тебя посмотрю хорошенько».
Змея выскользнула из аркана и поползла, щеголяя.
«Человек, бей ее палкой!» — крикнула лиса. Человек ударил змею палкой и убил. Так он избавился от опасности и вернулся в прежнее свое жилище, славя бога. Велик Аллах!..
— Не кажется ли вам эта сказка более согласованной с жизнью, чем детская сказочка Гассана, дорогой мой тура-шамол?
— Ничуть, — отвечал я, прихлебывая чай. — Палка — малоубедительный в моих глазах довод. И от замены умного ворона глупой и дохлой змеей я не вижу выигрыша в смысле: две эти сказки говорят, конечно, об одном, но т о л ь к о первая кажется мне взятой из жизни, вторая — пустой вымысел без силы.
— Мы не в последний раз видимся, — тонко улыбнулся Рахметулла. — Найдется время еще и для третьей сказки. Когда-то я недурно сочинял их. Я постараюсь составить на досуге новую, в которой будет опять и вонючая, облезлая лисица, столь полюбившаяся острому вашему уму, и умный залетный ворон… Я придумаю более убедительный для вас конец.
Я поклонился и взял ломоть ароматной чарджуйской дыни.
— Вы не придерживаетесь врачебного предрассудка — не есть дынь во время малярии? — подозрительно приподнял брови татарин.
Я поспешил сгладить свою оплошность:
— Человек падок на соблазн. К тому же я жду припадка, как обычно, только с четырех часов дня.
— С четырех часов? Как же быть… На это время бек надеялся видеть вас у себя на обеде.
— Желание видеть бека превозможет болезнь: я найду в себе силы продержаться в седле, пока мы будем подыматься в родовое гнездо… кальмургов Гиссара… Подъем на холмы не так крут. Притом мы не можем откладывать свидания. Не позже как послезавтра я рассчитываю выехать из Каратага, таксыр.
Татарин поднял на меня острые, испытующие глаза, словно соображая.
— Отчего бы вам не отдохнуть в Каратаге, у нас? Здесь сады — прохладно и тихо. Местность здоровая. А для облегчения ваших работ мы примем все меры.
— Спасибо, но я достаточно уже работал в Гиссаре: времени мало, а болезнь вынуждает меня к малым переходам.