– Давайте же, Смитти! О чем речь?
– Ведать не ведаю ни про каких единорогов.
– А про бивни мастодонтов?
– Ну, была у меня палица, сделанная из слоновой кости. Красивая штуковина с серебряным кончиком и красивой серебряной рукояткой. Мать Мейры кликала эту штуку рогом единорога. Я не видал, от какой головы его отломали, так что не могу сказать наверняка, из чего он сделанный. Она оставила его здесь, когда удрала на пару с дочкой.
– Как он выглядит?
– Слоновая кость, прямой и вроде как витой.
– Как это витой?
– Будто кусок слоновой кости размягчили, а потом скрутили.
Точь-в-точь так и должен выглядеть мифический рог единорога.
– Он сейчас у Мейры?
– Не ведаю, – пожал плечами Смитти. – Если оно и так, она мне не сказывала.
– Так что же с ним случилось?
Махнув рукой, Смитти болезненно скривился.
– Ну, много лет тому, когда я еще выпивал, я заложил его на торговом посту. Нуждался в деньгах. Опять же, Рози хотела, чтоб я сбыл его с рук. Ей взбрело в голову, будто эта штука повинна в моем пьянстве.
– Каким образом?
– У меня не спрашивай, – хохотнул Смитти. – Она просто суеверная. Впрочем, с той поры я капли в рот не брал.
– А не могла Мейра его выкупить?
– Нет, я спрашивал об нем у Недди пару лет назад. Этот парень заправляет ломбардом. Он сказал, что старый индеец, которого он не знает, пришел и взял его себе.
– Может, он все-таки знает, что это за индеец, – предположил Инди.
– Знаешь чего? Почему бы нам не сходить туда, выспросить, чего Недди помнит?