Чекист

— А может, ему только того и надо! — ответил Медведев. — Нет, Афанасий Иванович, нужно его перехитрить. Держи отряд наготове, жди от меня вестей завтра к вечеру.

— Так ведь они завтра пронюхают, что мы готовимся. В городе-то у них есть свои.

— Вот и хорошо! — обрадовался Медведев. — И не скрывайтесь. Пусть в городе знают, что завтра ночью пойдем громить лесную базу Каменюки.

У Афанасия Ивановича глаза-щелочки так и засветились.

— Ладно, ладно, таись от меня! А чекистов ты поведешь?

Медведев покачал головой.

— Я занят буду. Мурзин поведет.

Харьковский с удивлением глянул на него. Медведев был серьезен.

Вечером чекисты узнали, что Медведев по вызову предгубчека выехал в Бахмут.

Мурзин зашел к заместителю Медведева поговорить по душам. Велько, уроженец Старобельска, был тихим, исполнительным человеком. Высокий, худой, в пенсне, он скорее походил на учителя чистописания, чем на чекиста. Мурзин ему доверял.

Велько молча слушал Мурзина.

— Почему мы должны терпеть этого выскочку? Свалился к нам неизвестно откуда, заводит свои порядки. Физкультура! Школьнички! А я не желаю быть пешкой. Я два года в Чека. Не пустяк! И какие у него основания мне не доверять? Требую доверия! Велько, давай напишем в губернию.

Велько поправил пенсне и тихим голосом сказал:

— Ты напрасно. Он оказал тебе доверие. Назначил командовать операцией против Каменюки.

Мурзин долго не мог вымолвить ни слова.

— Непонятно... — протянул он наконец. — Может, он хочет, чтоб я провалил дело? Избавиться от меня, Велько?

— Пожертвовать операцией, людьми, чтобы избавиться от тебя? — Велько пожал плечами.

— Почему же он назначил меня? Меня! Почему? — допытывался Мурзин.

— А тебе не пришло в голову, — мягко сказал Велько, — что он просто посчитал тебя способным выполнить это дело?

* * *

Повозка катила широким шляхом среди полей, освещенных луной. Низкорослые темные лошадки дружно трясли задами. Медведев, то и дело поправляя сползающий на глаза соломенный бриль, потряхивал вожжами и причмокивал. Несмотря на бурный день, спать не хотелось, тянуло поговорить. Но сидевший рядом с ним Миша молчал — верно, думал о доме. А второй спутник — Арбатский — завалился в сено и заснул, едва выехали из города.