Она достала из сумки зеркальце, густо смазала лицо вазелином и широко накрасила губы.
В горнице на одной из картинок примерно в таком виде были изображены марсиане — шлем, очки, яркие губы.
Дед Шелгунов с интересом глядел на Надю. Остальные не обращали внимания, понимая, что делается это не для красоты, а для защиты от ветра.
— Женя, захвати с собой, — Марков протянул сверток, — здесь вся испорченная фото- и кинопленка. Сожги, только подальше от поселка и очень осторожно! Дыму будет море, близко не стой!
Женька ощупал сверток, сказал:
— Может, оставим, вдруг она пригодится!
— Она может пригодиться, только чтобы устроить пожар! Понял?
Не дождавшись ответа, Марков добавил:
— Надя, проверьте, чтобы сжег, а то этот Плюшкин еще прибережет!
Бесшумно ступая, они вышли в сени и там надели сапоги.
— Холод-то какой! — Женька хмуро посмотрел на Маркова и Вахтанга, которые их провожали.
— Вот тип! — возмутился Вахтанг. — В таком обществе идет почти на увеселительную прогулку и еще ноет!
Началась увеселительная прогулка.
Шли молча, привыкая к солнечному блеску, поеживаясь.
За огородами опустились в овраг. Перешли ручей по заледенелому бревну и, скользя по седой траве, опираясь на молотки, одолели крутой подъем.
— Тетя Надя, сколько нам сегодня топать?
Она уже привыкла к тому, что у нее появился племянник, на голову ее выше.
— Километров двенадцать. Подход — четыре, с работой чуть больше трех и обратно пять.
Маршрут был, что и говорить, льготный, вдвое короче, чем обычно. Женька повеселел. Хорошо было и то, что подходы длинные, — можно разговаривать, петь, действительно как на прогулке. Правда, и на подходах Надя то и дело поглядывает на карту, но все же тут она совсем иная, чем за работой.
На гребень поднялись за час. С высоты серые крыши, стога и огороды Николаевки выглядели довольно уныло.
ebooksa