Над избой Шелгунова свечкой стоял дымок, но назад, к теплу печки, уже не тянуло.
Дышалось легко, пахло снегом и соснами. Низкорослые, ветвистые, они захватили скалистые вершины и солнцепечный склон.
Лицо Нади, обычно бледное, порозовело, а о Женькины щеки, казалось, можно зажигать спички.
За гребнем сразу стало сумрачно. Могучие суровые кедры, как воины, стояли там в полный рост, не боясь северных ветров. У земли они были покрыты шрамами. Это были следы не войны, а тяжелых ударов колотушек, которыми сбивают шишки.
Женька побегал между деревьями, от ствола к стволу, и быстро набрал с десяток шишек. Самую крупную отдал Наде, чуть помельче взял себе, остальные в рюкзак. Не теряя высоты, перевалили еще через два гребня. Шли редким кедровником с еловым подлеском. Везде попадались шишки. Видно, полны беличьи кладовые, коль никто не подобрал эти самопады, переспелые, смолистые, подклеванные птицами.
Люди сюда редко заходят, потому что еще лучший кедровник с другой стороны поселка.
По прямой они отошли от поселка всего на три километра, но тишина и глушь была такая, словно и не ступал тут человек.
Чтобы не чувствовать себя совсем одиноким, проглоченным тайгой, надо разговаривать или петь.
Женька начал:
Эту грустную песню он узнал от канавщика Феди, у которого на груди наколки, а в прошлом две судимости.
Оленей здесь нет, из диких зверей за все лето видели только зайцев да слышали рев изюбра, но песня эта близка, должно быть, потому, что тайга здесь такая же бесконечная.
Надя не поддержала песню; выйдя на открытое место, она долго и напряженно всматривалась в вершины, которые виднелись вдали, засекала их компасом.
К карте и компасу Женька относится с почтением — жизнь научила. Однажды, когда они возвращались из маршрута и Надя скучно молчала, то и дело поглядывая на карту, Женька подумал — ерунда, настоящие таежники ходят без карт. И без них ясно — наш лагерь вон там. Я это докажу, обгоню и встречу тетю Надю!
Он незаметно ускользнул, шел быстро и уверенно, но... Никогда он не забудет той темной, бесконечной ночи, не забудет, как он бежал на зеленые разрывы ракет, спотыкаясь, обдираясь о ветки. Он замер от радости, когда увидел Вахтанга. И... получил такую оплеуху, что искры из глаз посыпались, будто из ракеты.
Острием карандаша Надя показала на карте:
— Мы вот здесь!
Женька привык к тому, что каждый сантиметрик на карте — это два километра и каждый кружочек, чуть больше блохи, — это вершина горы, а их много, и обязательно нужно верно понять, где какая.
Он внимательно пригляделся и подтвердил:
— Точно!
— Сейчас проверим. Считай шаги, до ручья должно быть восемьсот метров.
ebooksa