Валун, которым Женька прикрыл дыру, вдруг высоко подпрыгнул. Земля под ним треснула, как арбуз, что-то мелькнуло, схватило Надю за голенище сапога, сильно потянуло вниз!
Она завизжала истошно, ужас вдвое расширил ее глаза. Сквозь дым она увидела когтистую лапу, которая дотянулась до нее из дыры.
Надя рванулась прочь, падая на Женьку. Голенище лопнуло, когти, больно царапнув ногу, соскользнули, вцепившись в полевую сумку, поволокли ее.
И в этот миг валун упал назад, прямо на оскаленную клыкастую морду, которая судорожно рвалась из дыры к свету, к воздуху!
Медведь! Медведь!
Они бежали, скользя и спотыкаясь, по болоту, проламывая лед, ни на секунду не разжимая рук. Даже когда путь им перегораживало дерево, они обегали его с одной стороны.
Держаться вместе, быть вместе — только это они сознавали отчетливо.
Они бежали изо всех сил, не разбирая дороги. Женька тянул за собой Надю как трактор. Он часто оглядывался, ничего страшного не видел, да и рев затих, но остановиться было невозможно.
Ноги бежали сами, и все внутри дрожало.
Надя тоже оглядывалась, хотя это было бесполезно — она потеряла очки. Впервые она продвигалась по лесу, не сообразуясь с картой, лишь каким-то смутным, шестым чувством угадывая, где должен быть дом!
Инстинкт не подвел. Все так же держась за руки, не разговаривая, спеша изо всех сил, добрались они до дворца Шелгунова.
За столом, возле самовара, Марков и Вахтанг играли в шахматы. Это был блиц, когда дорога каждая секунда, поэтому они толком даже не взглянули на вошедших.
То и дело раздавались сухие щелчки переключения шахматных часов.
Надя и Женька стояли молча, осваиваясь с тем, что они дома.
По-прежнему сиял и безмятежно мурлыкал самовар. Улыбалась со стены актриса Лиа де Путти.
В том, что на них после всего пережитого никто не обратил внимания, было что-то очень обидное. Наверно, разрядка наступила бы и независимо от этого, но ярко накрашенные губы Нади вдруг задрожали, искривились, она заплакала горько, по-детски, закрыв лицо грязными руками.
Вахтанг вскочил, закричал:
— Успокойся, очень прошу!
Черные, выпуклые его глаза смотрели растерянно то на Надю, то на Женьку.
Женька тоже готов был заплакать, но крепился.
ebooksa