— Если ты дурак, ты и лазь через забор. А я лазил на Доску почета, наклеивал фотографии “бойцов” со скотобойни и передовых колбасниц. А платить они могли только по перечислению: вот и расплачивались сердцем, выменем и желудком. Сколько я мог сожрать всего этого? Передовиков у них много, а я один.
— Какой ты ни на есть оборотистый, но ты не Джон Пирпонт Морган — миллиардер американский, чтобы кормить чужую семью!
— Как раз Морган тебя кормить бы не стал, потому что ему не нужен ретушер, а мне — позарез. Причем хороший ретушер! Художник!..
Отец рассердился. Это даже за перегородку передавалось, хотя голоса он не повышал:
— Давай не будем вспоминать, зачем и для чего тебе понадобился ретушер. Ты, помнится, тогда сказал: “Все, Кирилл, это последние…” И прекратим такие разговоры раз и навсегда! А если кто интересуется, как я оказался на службе в милиции, — отец обращался уже не к Васе, а к другим гостям, — так это очень просто: полковник в военкомате спрашивает: “Гражданская специальность есть?” А какая у меня специальность? Десять классов и пехотное училище. Вот он и предложил служить в милиции. Мне одному, что ли, предлагали?..
— Вот что я тебе скажу, Кирюшенька. — Вася смотрел на нее с сожалением. Похоже, ее он жалел больше, чем себя. — Был бы на твоем месте какой-нибудь двоюродный знакомый, которому я по случаю раздобыл новый бампер для “Жигуля”, тот бы расшибся в лепешку, чтобы выручить дядю Васю из беды.
Откуда он знает, что делается сейчас в душе у Киры? Может, ей больше всего на свете хочется именно этого: выручить его из беды? Может, она вообще оказалась здесь из-за этого?.. А деловые Васины приятели… Уж Кира-то знает, как они топят друг дружку, только бы выкарабкаться на бережок.
— Вас послушать, так все ваши двоюродные знакомые, включая Долгова, не жулье, а рыцари без страха и упрека.
Кира сказала это слово “рыцари” просто так, из-за отсутствия другого подходящего. Она не знала, что оно значит для Васи. Отец никогда не рассказывал, а Вася сразу завелся. Даже стул принес;
— Рыцарей без страха и упрека, — начал он, усадив Киру против себя на стул, — я вообще в жизни не встречал… кроме нас с твоим Кириллом. Это было еще в школе. Играли в рыцарей. Кирилл Вальтер Скотта начитался и всех нас просветил. Сочинили кодекс рыцарской чести, нашли себе каждый по даме сердца: Кирилл — Клавочку…
— Маму Клаву?..
— Ага. Он к нам во двор на волейбол бегал. А я — Томочку. Томочка была — беретик, челочка, она ее сладким чаем смачивала, чтобы челочка лежала как приклеенная ко лбу… И платьице, сколько ее помню, всегда одно и то же: в пятом, шестом, седьмом… Застиранное ее мамой так, что весь наш кружок юных археологов не мог… как сказать… реконструировать его первоначальный цвет. Ну и выросла она, само собой, из этого платья… Не девочка, а циркуль на тонких ножках! Вот такая Томочка. Васина Дульсинея… — Вася отвернулся.
Кира старалась не смотреть на него, не спугнуть что-то новое или, может быть, очень старое, что проявилось сейчас в нем…
— Мы с Кириллом не только Томочку и Клавочку — мы всех девчонок взялись защищать. На это надо было иметь, я тебе скажу, большую смелость. Двор у нас, да и вся улица были хулиганские: сявки, урки, настоящие жиганы — кого только не было! Был один, он называл себя Богдыхан, так ему дань платили. Садился он прямо у входа на школьный двор, скрестив ноги, ну как сидят по системе йогов, и, пока не отдашь ему завтрак, яблоко или там пятачок, в школу он тебя не пустит. В такой обстановке, сама понимаешь, героем считался тот, кто девчонок обижал, а кто за них заступался — тот, значит, сам девчонка. Или он стреляет за этой девочкой. Ну, ухаживает. За это вообще задразнят до полусмерти. Но Кирилл твой ничего не побоялся, и стали мы с ним всех обидчиков лупить портфелями по голове. Портфель, между прочим, тоже оружие. Особенно если учесть, что у Кирилла в портфеле лежали Брокгауз и Ефрон, два тома энциклопедического словаря. Если таким портфелем по башке хлопнуть, человек не умрет, зато станет намного умнее. Это проверено… Словом, скоро к нам другие пацаны стали перебегать, даже от Богдыхана, записываться в рыцари. Я уж было поверил, что справедливость в жизни торжествует, как вдруг пошел кинофильм “Александр Невский”, в котором рыцари показаны как фашисты. После этого фильма слово “рыцари” употребляли только со словом “псы”: “псы-рыцари”. Да когда до директора школы дошло, что мы играем в рыцарей… Представляешь?.. Выстроили нас перед всем классом у доски. Директор прочитал мораль: мол, все пионеры и комсомольцы, а эти — псы-рыцари. Пытались рыцарским орденом подменить пионерскую организацию. И в комсомол нас после этого не принимали, вспоминали рыцарское прошлое. Кирилла в комсомол приняли уже в военном училище, а я так до сих пор “несоюзная молодежь”.
— Ну и что же, вы после этого перестали защищать своих девочек?
— Да нет Они уже к тому времени в нашей защите не нуждались. А просто кончилась детская игра. Вскоре война началась, не стало больше Томочки.
— Она погибла?
— Не знаю. Может, где-то живет. Только это уже не Томочка, а чья-то бабушка.
— Вы не пробовали ее искать?
ebooksa