— Он сказал то же, что мы сами видели: Басаргин поехал вниз по реке, а тайгар загорелась в вершине реки. Леонтьич уверен, что Светлана плохо погасила костер. Она в самом деле в ту ночь ночевала в верховьях реки.
— А вы как думаете?
— Трудно сказать... Вообще-то моя молодежь очень аккуратна. Тушить костры я их приучила с первых дней. А со Светланой мы второе лето работаем. Но ведь может такое случиться... Как будто огонь погас, а он тлеет где-то под золой...
— Бывает...
— Да и зачем старику тайгу поджигать?
— А если он враг?
— Вра-аг? — Лидия Петровна удивленно вскинула брови.— Ну, если враг, тогда...
— Конечно, прямых данных у нас пока нет. Он не спрашивал, что вы ищете?
— Нет. Но вообще-то мы этого не скрываем. Геологам важно получить от местного населения кое-какие данные, приметы. Это не раз помогало открывать очень крупные месторождения.
— Все это верно. Но, по-моему, Лидия Петровна, надо знать, с кем и как говорить. Особенно сейчас, во время войны.
Лидия Петровна смутилась.
— Откровенно говоря, Нуклай, я об этом не подумала.
— Вот-вот. Поэтому я вас и хотел предупредить. Ну, а ты, Дима, что скажешь?
Расстроенный и смущенный не меньше своей начальницы, Димка давно уже порывался что-то сказать.
— Я... я знаю теперь: Басаргин тайгу поджег. Он и лошадей у нас увел...
Лидия Петровна никогда не видела своего помощника таким возбужденным. Нуклай, видимо, тоже был удивлен. Они ждали, что Димка скажет дальше. А он, все так же волнуясь, продолжал:
— Я видел его, когда лошадей искал... Только издалека. А потом, у шалаша, уже близко встретил... Я тогда весь вечер вспоминал, где его видел. И не вспомнил. А сейчас вспомнил. В первый раз он в шапке был, а потом в платке. Я и не узнал. А сейчас... ну, вот что хотите делайте, знаю: он!
— Сейчас и я убежден в этом,— поддержал подростка Нуклай.— Лидия Петровна, я сейчас кое-что проверю, а под вечер соберем небольшое комсомольское собрание. У вас, кажется, все три помощника комсомольцы?
— Все.
— Володька мой тоже. Вот и потолкуем. А вы ведь кандидат партии?