Рептилия

Я подошел к трупу.

— Посмотрите, где лежат тела. Все — за пределами лагеря, словно их с силой вышвырнуло наружу. По-моему, здесь произошел взрыв, и достаточно сильный. Вполне возможно, что весь их запас тротила взлетел на воздух. Может, кто-то из солдат слишком близко бросил окурок — кто знает? Посмотрите еще раз на тела. У большинства из них ожоги на спине и на затылке. К сожалению, у нас нет ни времени, ни средств, чтобы провести анализ взрывчатого вещества. Но бьюсь об заклад, что-нибудь мы найдем наверняка.

Малони показал мне на перевернутый джип:

— А как вы объясните это? — он указал пальцем на вмятину в дверце, которая очень сильно напоминала след мощной лапы. — Если ваш друг здесь ни при чем, тогда кто же оставил этот отпечаток?

Должен признать, что никак не смог объяснить этот факт. Все, чем я располагал — это всего лишь пара косвенных улик и моя собственная интуиция.

— Я не представляю, — откровенно признался я. — Но одно я знаю наверняка; не стоит делать скоропалительных выводов до тех пор, пока у нас в руках не окажется больше фактов.

Малони засопел:

— Я так не считаю. Для меня все предельно ясно. Сейчас мы позаботимся о сожжении трупов. А потом вернемся назад и обследуем другой лагерь.

Стрелки часов уже перевалили далеко за полдень, когда мы добрались до жалкого лагеря на побережье. Изначальная эйфория от возможности найти то место, которое могло бы раскрыть тайну исчезновения моей первой любви, уступило место угнетающему настрою. Спустя уже несколько минут мне стало ясно — искать здесь больше нечего. След давно остыл. Солдаты тщательно прочесали всю окрестность и то, что на их взгляд могло оказаться важным, унесли с собой.

Меня постигло разочарование. Без особого энтузиазма я ходил из стороны в сторону, не надеясь найти что-то полезное. Мои мысли начали вертеться вокруг слов Малони.

Как он мог быть таким ограниченным? Он неколебимо убежден; во всех этих несчастьях виноват мокеле-мбембе. Впрочем, как всегда — люди видят только то, что хотят. Даже такие опытные люди, как он, не исключение. Почему он даже не допустил мысли о том, что моя догадка может оказаться важной? Ведь она могла пролить совсем иной свет на животное, которое мы ищем, на то, что в действительности здесь произошло! Я попытался избавиться от напряженного настроения, чтобы сделать рассудок вновь трезвым. Поэтому я немного отделился от остальных. Нельзя сказать, что мне было очень хорошо, когда я пробирался по прибрежным зарослям, пытаясь не потревожить ни одно животное. Но тишина казалась мне намного важнее. Пока я размышлял обо всем произошедшем, до меня донеслись обрывки разговора. Я пошел на голос и обнаружил, что это были Сикспенс и Малони, которые точно также отстранились от остальных. Они дискутировали, и их разговор показался мне очень серьезным. Распираемый любопытством я подкрался ближе, пока не стало отчетливо слышно каждое слово.

— …Думаю, что тебе нужно держаться от нее подальше, — сказал Сикспенс.

— Тебе-то какое дело? Разве ты здесь для того, чтобы следить за мной?

— Конечно, нет, но я твой друг и единственный здесь, кто может высказать тебе свое мнение. Именно поэтому я спрашиваю тебя — ты настроен серьезно или просто ищешь доступного удовольствия?

— Я и не знал, что тебя это волнует.

— Это немного касается и меня. Я был рядом, когда твоя жена и маленький сын погибли на пожаре. Я был рядом, когда ты поклялся никого никогда больше не любить. Ты хорошо знаешь, что я всегда считал эту клятву бессмысленной и, как никто другой, радовался бы, если бы ты встретил новую любовь. Но только не Элиши.

— А почему нет? — возразил Малони.

— Она еще слишком молода. Юное создание. Она годится тебе в дочери. Ты ее не любишь и тем самым подвергаешь всех нас большой опасности.

— Бред.

— Никакой не бред. Ты разве не заметил, что юный Эстбери ею интересуется?