— Быстрее! — раздался окрик старшего, и солдаты охраны принялись помогать конвоирам.
Несмотря на усилия гестаповцев, посадка протекала медленно. Почти все заключенные были больны и едва двигались.
Крики за стеной перешли в вопли. Кричала женщина. Отдаваясь эхом в большом коридоре, слова искажались, и Ожогин не мог разобрать их. По телу Никиты Родионовича пробежала дрожь. Отвернувшись, он старался не смотреть в сторону тюрьмы. Шли минуты, цепочка заключенных не прерывалась. Вдруг неожиданно конвоиры засуетились, послышалась грубая брань. Ожогин глянул в ту сторону, где стояла машина. К ней волокли юношу. Это был здоровый, рослый парень, он упрямо и с ожесточением отбивался от конвоиров, которые пытались втолкнуть его в машину.
— Убивайте здесь! — кричал он, задыхаясь. — Здесь! Я не поеду... Не поеду!
Тогда подбежал старший и рукояткой пистолета сильно ударил юношу по голове. Тот сразу обмяк и, покачиваясь, стал опускаться на колени. Двое конвоиров подхватили его под руки и втолкнули внутрь машины.
В коридоре продолжали кричать. Освободившись от парня, конвоиры побежали в здание. Видимо, там шла борьба, потому что крик то смолкал, то опять возникал. Наконец, арестованную вытащили во двор. Женщина сопротивлялась. Ее длинные волосы закрывали лицо и грудь.
— Куда вы дели Берту? — кричала она, рыдая. — Где моя Берта? — уже охрипшим голосом повторяла женщина и билась в руках гестаповцев.
Уставшие и озлобленные конвоиры хватали ее за волосы, били по лицу. Когда женщину уже подвели к машине, она, увидев открытую дверь, вцепилась зубами в руку автоматчика. Тот вскрикнул, выругался и выпустил заключенную. Она бросилась в сторону, сбила с ног стоявшего на пути конвоира и стремительно побежала к закрытым воротам. Но прежде, чем она успела достичь их, раздалась короткая очередь из автомата. Женщина упала. Несколько секунд она лежала неподвижно, а затем чуть приподняла голову.
— Моя девочка... — захлебываясь кровью, проговорила она и смолкла.
Конвоиры подбежали к ней.
— В машину, — скомандовал старший, и женщину понесли.
Посадка окончилась. Надзиратель уже хотел захлопнуть дверцу, но унтер-офицер, стоявший около Ожогина, остановил его. Он потащил Никиту Родионовича к машине.
— Куда вы меня тянете? — энергично запротестовал Ожогин.
— Не рассуждать! — огрызнулся унтер.
— У вас нет оснований на это, — сопротивлялся Ожогин.
К ним подбежал гестаповец, руководивший посадкой.
— В чем дело? Что тут еще?
Унтер-офицер ответил, что должен отправить этого человека по распоряжению старшего следователя Лемана.
— Я не приму, — безапелляционно заявил немец.
Он пояснил, что машина идет по специальному маршруту и в лагерь попадет только к вечеру. Притом он не хочет брать на свою ответственность заключенного без наряда.
ebooksa