Дорис встала.
— Разрешите быть свободной?
— Конечно, конечно…
Майор проводил ее до дверей.
Дорис покинула кабинет с чувством необыкновенной легкости на душе. Хоть она и не утаила от начальника своей связи с иностранцем, ее партийная совесть до этого разговора все же испытывала иногда легкие укоры. Теперь ничто не смущало ее.
…Дорис расчесывала свои светлые, вьющиеся на концах волосы. За два месяца — с того дня, когда Ганри попросил отпустить их, — они стали длинные, и ей приходилось по утрам, перед уходом на работу, мастерить на затылке тугой компактный пучок. Но по воскресеньям Дорис давала им волю.
Длинные волосы ей и самой нравились, — как и многое другое, что пришло вместе с появлением в ее жизни графа ван Гойена.. Спартанское жилье, похожее на келью в монастыре, опостылело ей вдруг до омерзения — с прошлого воскресенья, когда она побывала в уютной квартире Ганри, где он сделал ей предложение. Она, конечно, на следующий же день сообщила об этом майору Цорну, и тот с улыбкой поздравил ее…
Наступали сумерки, хотя было всего без четверти четыре: их приблизил холодный ноябрьский туман, плотный и вязкий, как молочный кисель. Ганри по обыкновению опаздывал. Они собирались сегодня на ипподром, где Дорис не бывала еще ни разу в жизни, и потому она ждала его с нетерпением.
Наконец он явился. Вид у него, уже против обыкновения, был не очень-то веселый. Уличный туман, бисером осевший в усиках, казалось, застрял и в складках его плаща, и даже в глазах.
— Сдается, дорогая, мы никуда не едем, — сказал он с порога скучным голосом.
— В чем дело?
— Во-первых, две лошади, на которых я собирался ставить, заболели. — Он сел прямо в плаще на ее узкую кровать, застеленную серым шерстяным одеялом, и замолчал.
Дорис кончила расчесывать волосы:
— А во-вторых?
— Во-вторых, погода мерзкая, и вообще…
— Что «вообще»?
— Хочется напиться. Давай напьемся, а? Как сапожники, а? — Он оживился.
— Я один раз напилась — с меня достаточно.
— Ну зачем так трагично? — запротестовал Ганри. Ему была известна история ее падения из уст самой Дорис. — Все-таки есть небольшая разница…
Дорис знала, что сказал он это без желания ее обидеть, просто болтает по привычке, но с тех пор как в ней проснулась женщина, им же разбуженная, она усвоила и применяла все присущие женщинам уловки, правда не всегда расчетливо и умело. Сейчас она сочла уместным оскорбиться:
ebooksa