А дома все было преображено цветами. Они стояли на окнах, на этажерке с книгами, на столе, даже на стульях!
Его ждали Леонид Домин, Алексей Чижиков с Анной Максимовной и Валентин Углов. Все устремились навстречу Михаилу. Нина зарделась. «Непростую судьбу выбирает Нина, — вдруг оробев и как бы впервые осознавая значительность этих минут, подумал Михаил, еще взволнованный занятиями со школьниками. — Вот Алексей с женой переглянулись. Конечно, они догадались, почему я опоздал на собственную свадьбу».
Михаил остановился у двери, замер.
— Ну что ты? — ободрял его взгляд Леонида Домина.
И тут, пытаясь шуткой преодолеть свое смущение, Михаил по-белорусски сказал:
— Став на порозі, як пень на дорозі.
— Был на занятиях все-таки, — шепнул жене Алексей.
Нина в белом платье встала бок о бок с Михаилом. Его рука нашла ее руку. Почему-то перехватило горло, когда Леонид Леонидович Домин шагнул к ним, обнял их и проникновенно ему и Нине посмотрел в глаза. «Будьте счастливы!» — говорил его взгляд. И это было сильнее слов. Потом капитан Домин лихим жестом сдернул упаковочную бумагу со своего подарка. Проигрыватель с набором пластинок понравился всем.
Алексей преподнес Михаилу крохотную яхту. Анна Максимовна вручила Нине чайный сервиз. Небольшая этажерка — подарок Валентина — уже стояла так прочно около зеркала, словно всегда там была. Зарево цветов в изящной вазе отражалось в овальном зеркале. Михаил и Нина пригласили гостей за стол. Все молча уселись. Стало очень тихо.
— Горько! — вдруг негромко сказал Валентин.
Все подняли бокалы с шампанским.
Михаил и Нина встали и смущенно поцеловались. И Алексей снова поразился целомудрию друга, когда увидел покрасневшие щеки Михаила.
«Нина… Нина… — повторял про себя Михаил. — Я верю: мама моя тебя полюбит… Ведь ты чем-то похожа на нее».
VII
Проснувшись утром, Михаил обнял Нину:
— Я не верю себе, Нина. Неужели это правда? Ты — моя жена!..
Однокомнатная квартира светилась от ее улыбки. Да и не зря поднялась она так рано и начала наводить порядок, еще живя первыми часами близости, еще не понимая всей значительности перемен в их жизни. Тряпка порхала в ее руке, пол начал мерцать, отражая первые лучи. Сияла посуда. Блестел чайник. Нину и дома хвалили за хозяйственность, однако здесь, в своем, да-да, теперь уже в своем доме, было все поенному. Этот стакан держала и его рука, этого чайника касался и он. На эти стены смотрел, под этим белым потолком, под этим простеньким матерчатым абажуром он сидел. И каждое прикосновение к вещам становилось прикосновением и к нему, ибо все вещи в комнате Михаила были частью его жизни. Но когда он сказал: «Ты — моя жена», ей стало тревожно.
— Миша! Ты не заметил около загса человека среднего роста в затемненных очках?
— Сперва услышал его голос, его слова, потом увидел. Той ночью, когда на меня напали неподалеку от моста, мне показалось… будто я видел человека, похожего на него. Но я мог и обознаться. А что?
— Это Александр Александрович Сморчков-Богодухов. Он работает в депо, там же руководит и кружком самодеятельности. Я тебе рассказывала о нем не раз. Он интересный человек. Говорит красиво. И у нас некоторые девочки из кружка влюблены в него.
ebooksa