— Сейчас мы уйдем отсюда. Если вы будете себя прилично вести, все будет в порядке…
Георгий кивнул, соглашаясь, поправил волосы.
Атахан помог ему подняться, глазами указал на пиджак, висящий на спинке стула, и на портфель. Георгий понял: надел пиджак, взял портфель. Крышка портфеля откинулась, обнажив круг колбасы, мочалку и торчащий из ядовито-желтой газеты хвост селедки. Атахан опустил туда банку с баклажанной икрой. Георгий поспешно защелкнул оба замка.
Атахан уменьшил пламя в лампе, дунул на двуглавый огонек… На ощупь выбираясь из комнаты, Атахан левой рукой задел за галстук Курбана, висящий на дверной ручке.
В темноте шли по поселку. Шагая на четверть шага позади Георгия, Атахан кратко приказывал:
— Прямо! Левее! Налево!
С черного хода, миновав медпункт, они проникли к подземному складу. Над землей, в скупом свете высокого фонаря, виднелась цементная гладкая крыша.
У ступенек, ведущих вниз к двери, Георгий рванулся назад, но грудь с грудью столкнулся с Атаханом. А увидев выражение его глаз, покорно повернулся и начал спускаться.
Атахан отомкнул массивный замок и открыл дверь, пропустив вперед Георгия. Войдя во внутрь, Атахан захлопнул дверь. Вспыхнула спичка. Атахан снял со стены фонарь «летучая мышь» и зажег его. Тесное пустое помещение слабо осветилось. Посередине, на крючках, ввинченных в потолок, висели два бязевых мешочка, плотно затянутые шнуром у горловины, как кисеты. Меньший мешочек дернулся, издав шипение, будто из проколотой автомобильной шины вырвался сжатый воздух. Стенки мешочка заметно раздулись. Георгий с опаской подозрительно глянул на мешочек. Атахан повелительным жестом пригласил войти во вторую, открытую перед ним дверь.
Вторая комната оказалась вместительнее. Вдоль правой стены хранились тюки ватников и брезентовых тужурок, брюк и плащей. В три ряда стояли бидоны и бутыли, оплетенные прутьями.
Атахан вошел вслед за Георгием.
— Вы пробудете здесь до утра. Утром я вас выпущу, вы немедленно покинете нашу Туркмению навсегда!
Георгий порывался ответить, но Атахан продолжал:
— Не пытайтесь шуметь или, чего доброго, бежать.
— Можно закурить?
— Пожалуйста!
Атахан вышел в соседнюю комнату и вернулся с бязевым мешочком, металлическим прутом, загнутым на конце, и с двухметровой деревянной палкой, увенчанной рогаткой.
— Взойдите на тюк! — посоветовал Атахан. И когда Георгий с зажженной папиросой взобрался на самый высокий тюк, Атахан коротким движением распустил шнур и бросил мешочек на пол… Из него, угрожающе извиваясь, выползла очковая кобра и круто взвилась в боевую позицию, раздула капюшон, закачалась, готовясь к смертельной атаке. Раздвоенный язычок ощупывал воздух.
Георгий, вжимаясь в стену, подергивался от страха, расширенные ужасом глаза выкатились из орбит, словно его опять схватили за горло. Рука, машинально держа папиросу, дрожала.
Атахан неторопливо снайперским рывком деревянной палки с рогаткой прижал кобру к полу, как червяка. Поддев змею металлическим прутом, Атахан поднял ее на крючке.
ebooksa