Атахан передавал Карпенко трех отловленных кобр.
— Откуда такие большие? Порадуются у нас в Ташкенте! Откуда эти красавицы?
— Мне разрешил офицер, пограничник Муромцев, отловить их в Змеином ущелье. Ну и потом вернулся из краткосрочного отпуска сержант Говорков. Тот все щели знает как свои пять пальцев. Вот он и помог мне.
— Тебе везет на хороших людей, — гарпитолог обрадовался трем кобрам, — тебе везет. А вот мой приятель-академик с меня голову снимет: строго-настрого приказывал за любую цену купить у тебя твой нож.
— Но есть же вещи, которые не продаются…
— Атахан, я очень тебя прошу. Ради меня… Этот нож…
— Я его подарил уже… Слушай, а как ты все же на самолете с этими коброчками?
— А розы зачем? Для маскировки! Внимание! Показываю один раз, исключительно — для лучших змееловов! — И он в недрах огромного букета замаскировал бязевый мешочек со змеями. — Так, теперь о деньгах… Ага, снова, как и всегда, Людмиле Константиновне? — И внимательно, стараясь понять Атахана, Карпенко посмотрел на него. «Куда ему эти деньги: все в той же гимнастерке, должен, что ли, кому! Ну да ладно!» Он был рад выздоровлению Атахана, рад был видеть его блестящие, без зрачков, черные притягательные глаза. И с не свойственной ему порывистостью обнял Атахана.
Атахан был тронут. Покачал головой, но слов не нашел.
Слышнее становился шум движков, моторов, поскрипывание кранов. Улица заполнялась идущими на работу. Покатил грузовик. В нем стояли мужчины в брезентовых куртках. Когда грузовик поравнялся с Атаханом и Карпенко, один из них сделал знак Атахану рукой: «Мол, как там?» Атахан пожал плечами. Мужчина на машине ожесточенно потер небритую синеватую щеку, отвел глаза. Стоящий рядом с ним молодой белобрысый парень в куртке, из-под которой выделялась морская тельняшка, крикнул, гордясь своим коротким знакомством: «Привет, Ат…», но небритый сердито одернул его, что-то шепнул. Парень понурился, запахнул куртку. Машина проехала.
— Товарищ Карпенко, — подойдя и светясь умытым, свежим, добрым лицом, обратилась к нему жена главного механика. — Чай приготовили, перекусите чем бог послал.
— Ваша щедрость известна, да со временем — в обрез. Как с машиной?
— Муж очень извиняется: пришлось ночью вашу машину отправить на тринадцатую, а вас повезет, тоже на «Победе», отличный шофер — Расул. Так пойдемте, товарищ Карпенко. Муж огорчится, обидится. И я обижусь. Прошу вас.
— А машина где?
— Сию минуточку! Она подъедет к юрте Атахана.
— Ну, спасибо, не сердитесь. Мне еще проститься надо. — Он вдруг взял ее руку и поцеловал около колец. Жена главного механика сконфузилась, шея налилась пунцовой краской.
Из юрты вышла Людмила Константиновна, оглядываясь и оценивая обстановку: как оставить здесь Павлика? Даже… если он поправится… Как «даже»? Обязательно должен поправиться! И она продолжала упорно обдумывать, как поступить, словно это решит дело и поможет Павлику выжить. Людмила Константиновна обрадовалась ходу мыслей и думала: «В юрте тесновато, но на первые дни разместятся. Удобства?.. Немного… Но, я видела, все чисто, не скажешь, что в пустыне. А как с водой? С питанием? Ведь — ребенок! Да и ковровую дорожку Атахан ему успел положить около раскладушки… Что-то не о том, не о том я… Выживет ли?»
— Всего доброго вам, — поклонился Наташе Карпенко.
— Всего вам доброго, счастливой дороги. А на чем же вы?
Мягко подъехала «Победа». Расул негромко спросил:
ebooksa