Его рот искривляетца. Мне кажетца, он пытаетца улыбнутца.
— Просто доставь нас в Безнадегу, — говорит он.
Безнадега
Моисей несетца в стену черного дыма. Ничего невозможно разглядеть. Мои глаза слезятца. Дышать невозможно. Мы вот-вот разобьемся. Но так же быстро как мы влетаем в чертов дым, так же быстро выныриваем из него. Безнадега оказываетца прямо перед нами. Языки неистывающего пламени облизывают таверну. Сжирают её. Огонь шипит, древесина трещит. Костер одиноко догорает на равнине. В низко-весящих облаках виден отблеск от пламени. Оранжевый и белый, желтый и коричневый. Черный дым клубитца и стелитца. По воздуху расходятца волны жара.
Безнадеги больше нет.
Мы мчимся туда, к перекрестку. Я подъезжаю так близко, насколько осмеливаюсь, а затем тяну за вожжи. Моисей замедляетца, останавливаетца. Он пятитца назад, ревя.
Слим приваливаетца ко мне.
— Найди Молли, — говорит он.
— Маив! Эмми! — кричу я. — Слима подстрелили!
Они подбегают и взбераютца на перед, держа медецинскую сумку в руках. Маив садитца на мое место, а мы с Траккером спрыгиваем.
— Траккер, стоять! — я бегом направляюсь к горящему зданию. Я кашляю. Из-за дыма у меня печет в глазах.
— Саба! — голос Лью. Ноги, его и Томмо, топчутца позади меня. — Вернись!
— Джек может быть там! — кричу я. Я врезаюсь в жару. Она твердая. Как стена. Меня относит назад. Лью хватает меня за одну руку, а Томмо за другую. Они тянут меня, пытаясь оттащить меня. Я упираюсь пятками в землю.
— Нет! — ору я. — Отпусти меня!
— Здесь все уже мертвы, — говорит Лью.
— Нет! — я извиваюсь и сопротивляюсь.
Безнадега одноэтажная. Сделаная кое-как из всего того, што осталось после Мародеров. Стены, съёживаясь, деформируютца. Трещат и стонут. Середина крыши проваливаетца в прожорливый огонь.
— Где перегонный куб? — спрашивает Томмо.
— Што? — спрашивает Лью.