— Прошу прощения, графиня.
Проходя мимо миловидной секретарши, Каргапольцев задержался и прошептал:
— Милая девушка, уходите отсюда, скорее уходите. Все живое здесь сгниет, заплесневеет...
Глаза у девушки округлились: таких слов ей ни от кого не приходилось слышать.
На улице Иннокентий несколько раз глубоко вдохнул воздух и направился к своему отелю. В холле гостиницы неожиданно встретился с Григорием Кузьминым, который заметно почернел и осунулся. Иннокентий обрадовался, потащил к себе в номер.
— Ну и камера, брат, у тебя...
— «Веселый улей», — а не что-нибудь там, — громко рассмеялся Каргапольцев. — В ресторан спустимся или сюда закажем?
— Давай сюда. По душам покалякаем, новостей невпроворот.
Рассказ о встрече с графиней развеселил Кузьмина, зато, выслушав историю Ивана Ивановича, зло выругался и добавил: «Собаке — собачья смерть».
Григорий закурил.
— А про березоньку, это молокане пели. Слышал о них: лет пять-десять назад сюда перебралось семей что-то полтыщи. Секта такая, их царская власть преследовала и православная церковь. Живут по-русски. Крепкий народ, больше грузчиками в порту. Тебя она за шпиона приняла, ей-богу! Всех, кто приезжает из Советского Союза, они встречают хлебом-солью, как желанных гостей, а здешним русским не доверяют.
Опрокинули по рюмке, запили апельсиновым соком, лениво пожевали бутерброды.
— Из наших новостей, самая интересная об Анджее. Не слышал?
— Нет. Что с ним? — спросил Каргапольцев, отложив бутерброд.
— А ты послушай. Ты уехал, его тут же определили в контору, помощником к мэнеджеру.
— Добился своего холуй, святоша.
— Погоди... Однажды мэнеджер взял его с собою во Фриско, а Глущак свистнул у него портфель с деньгами и был таков. По слухам, тысяч пятьдесят цапнул: то ли жалованье, то ли выручка.
— Ловко! Вот это монах! Джексон, поди, бесится!
— Мечется, как тигр в клетке. Рычит страшно, особенно на нас, восточников. После тебя приехала партия мадьяр. Называют себя «венгерскими революционерами». А сами явные контрики, мятежники против революции... Ну и зажал он их! Сейчас деревья опрыскивают какой-то гадостью — дышать невозможно. Многие заболели. И я, видишь, не уцелел.
— Что с тобой? — испуганно спросил Иннокентий.
ebooksa