Вскоре в комнату протиснулся, чуть не задев головой косяк, Федор — длиннолицый, с острым носом и бегающими черными глазами. Он не очень разборчиво назвал свою фамилию, имя и уселся прямо к столу.
Беседа затянулась далеко за полночь.
— Милославский? — с ненавистью переспросил Федор. — Как же, знаю хорошо. А ты что о нем знаешь? Про село Богдановку слышал? Это в Николаевской области. Ничего ты, парень, не знаешь... Там в декабре сорок первого более пятидесяти тысяч было расстреляно. А Милославский что? Когда все было кончено, уехал на рождественские праздники в Голту. Оберштурмфюрер Милославский знал свое дело, не церемонился с лагерниками...
Перед глазами Иннокентия вставала страшная жизнь Милославского в годы войны, пропитанная кровью истерзанных, безвинно казненных людей.
Милославский прячет от других эту свою жизнь и перед самим собой не хочет признаться в ней, она — его тайна. Но разве утаишь столь тяжкие преступления? Вот нашлись же люди, которые все видели, все знают, готовы подтвердить свои показания под присягой... Смотрите, мол, какие преступления на совести интеллигентного воспитанника Сорбонны, командира карательного батальона РОА, оберштурмфюрера СС Милославского.
Иннокентий был потрясен. Он использует эти страшные материалы, они помогут обличить палача. Иннокентий отомстит врагу своего народа.
Шел мягкий снег, он медленно, но верно заваливал улицы, крыши домов. Иннокентий, вернувшийся в Мюнхен, не спеша шагал по узенькой Кирхенштрассе.
В нем боролись два желания: он больше двух месяцев не виделся с Эльзой. Первые недели она писала ему горячие, искренние письма. Но вот письма стали какими-то странными: в них появились непонятные намеки и недомолвки. С Эльзой творилось что-то неладное...
Иннокентий встревожился, спрашивал ее в письмах, но она не отвечала. А потом и вовсе перестала писать. Надо поскорее узнать, что с ней...
Надо было встретиться и с дядюшкой Куртом, поделиться сведениями о Милославском.
Нет, к Эльзе он пойдет вечером, а сейчас надо к дядюшке Курту. Фишер оказался дома: он работал во вторую смену. Они прошли в кабинет, уселись в малиновые кресла. Фишер размял сигарету и щелкнул зажигалкой.
— Что нового, спрашиваешь?.. — Фишер сердито выдохнул дым. — Каждый день приносит новые вести. Недавно, например, выступал наш министр фон Брентано. И знаешь, что он сказал? Пообещал проклятие и кару всем государствам и их руководителям, которые признают Германскую Демократическую Республику, поклялся, что его правительство не установит дипломатических отношений ни с одной страной «восточного блока». Сейчас все наши газеты шумят об этом.
— Знаю, дядюшка Курт, об этом знаю, слежу за газетами. А еще что?
— С тобой неинтересно, — рассмеялся Фишер, — ты без меня все знаешь. А вот то, что идет вербовка добровольцев в боннскую армию, тебе известно? Только в Мюнхене пять вербовочных команд. Даже по школам шныряют, заманивают мальчишек в офицерские училища.
— Вот этого не знал, — признался Иннокентий. — Пропустил как-то. Или недопонял: я ведь в немецкой грамоте не очень силен. Ну, теперь мои новости: во Франкфурте разузнал важные факты о Милославском... Самый настоящий палач, вот кто он...
— Вот гад, а? Французское нежное воспитание, паразит. — Фишер вдруг загорелся, заходил по комнате. — Надо немедленно написать об этом в газету... Пусть все узнают. Это ему конец, подлой карьере его конец, политическая смерть! — Фишер потер руки. — А для нас — победа: одним врагом станет меньше. Пиши, товарищ Кеша, статью, мы тебе поможем, продвинем в газету. Он что-то попритих в последнее время, твой шеф: не посылает больше самолетом свои пакостные книжонки.
— Не заподозрил? — встревожился Иннокентий.
— Непохоже. Вся надежда на тебя: выясни и исправляй положение.
Договорились встретиться на следующей неделе.
Не заходя домой, Иннокентий проехал к особняку на берегу Изара. Дверь открыла горничная, сказала, что Эльзы она не знает, такой у них нет. Иннокентий опешил, чуть опомнившись, попросил доложить фрау фон Крингер: скажите, что с ней хочет встретиться коллега господина Милославского.
ebooksa