Накопившееся за последние дни напряжение, бессонные ночи, беготня по начальству, возня с бумагами — все это мгновенно ушло куда-то в сторону, сладкая истома овладела Афанасием. На какой-то миг перед ним, как на холсте киноэкрана, снова возникло лицо Людмилы Ивановны. Она улыбнулась ему своей призывной, загадочной улыбкой.
Автобус, до отказа набитый милиционерами, переваливаясь с боку на бок на ухабах, ехал по переулку. Все были веселы. Возбужденно переговаривались, подшучивали друг над другом, рассказывали анекдоты. Оторвавшись от своих повседневных, занудливых забот, милиционеры чувствовали себя полноценными, обычными людьми.
— Вперед, в пампасы! — вскрикнул Сова и затянул свою любимую:
— Я могилу милой искал. Сердце мне измотала тоска…
— Да ты что!
— Про могилу!
— Про тоску!
Загалдел автобус.
Афанасий никак не мог преодолеть в себе удивления от необычности всей этой ситуации, от внезапно изменившегося облика всех этих, так хорошо ему знакомых людей. В них раскрылось что-то ясное, светлое, почти детское.
Попетляв по лесным проселкам, притормозили на высокой береговой окраине. Туг же под огромной жаровней вовсю дымил костер, возле которого священнодействовал огромный, волосатый грузин. Он радушно приветствовал прибывших.
— Мой брат! — закричал Сова, вываливаясь из автобуса. — Гаргантюа Пангегрюэлидзе! Гога. Лучший повар во всем мире! И в его окрестностях!
Рассаживались прямо на траве. На широких белых простынях живописно разбросаны были горы разнообразной снеди. Своими узкими горлышками в небо целились коньячные бутылки. Громогласный Гога занял место на торце полусгнившего пенька:
— Счастлив приветствовать доблестных милицейских воинов. Это вы, которые стоите на страже нашего благополучия… Подумать только, наш маленький Гиви стал майором! Я хочу рассказать о нем. А пока все должны вылить по стакану. Но это еще не начало. Это разминка.
С радостью потянулись к бутылкам и закуске.
— Так вот, — продолжал Гога. — Однажды Гиви был у нас в отпуске. А к моей жене приехала подруга погостить. Ну, дом большой, мы всех принимаем. Пир горой. Дым коромыслом. Только вдруг в один не очень хороший день у моей жены пропадают серьги и ожерелье. Как получилось, непонятно. Поискали, поискали, не нашли, уже забывать стали. И вот подошел день, когда подругу жены все пошли провожать. А возле дома горный ручей и через него такой мостик висячий переброшен. Только женщина со своим чемоданом ступила на него, как он провалился. И она упала в воду. Шум. Суматоха. Спасай! Я вниз и вытаскиваю ее на берег. Возвращаемся сушиться. Гиви берет чемодан. Открывает. Развешивает мокрые веши на веревке. А из перчаточки возьми, да и выпади. Две серьги и ожерелье. Гиви смеется, говорит мне:
— Я ее сразу вычислил.
Я говорю:
— Так ты знал, что серьга у нее? Но ведь мост мог и не провалиться!
— А что, я сегодня ночью зря под ним лазил?
— Самое главное не в этом, — вмешался Гиви, сидящий во главе стола. — Никто ничего не заметил. Вещи высохли. Женщина переоделась, распрощалась с хозяевами и уехала.
ebooksa