– Всё, Пека.
– Не всё!
– То есть как это?
– Ты про налетчиков расскажи.
– О них сказ мал. Трое их было. Жили они у старухи, её оберегались и друг дружку опасались, не верили. А бриллианты таскать по притонам за собой боялись – мало ли что? И порешили они дать страшную воровскую клятву, что дружбу поведут до гроба, а опосля сделали в стене дыру и – банку туда. Старуха в этот день цветами торговала и поздно пришла. Аккурат тогда, когда они поверх того места обои новые наклеили и дальше стали ладить. Это, говорят, тебе, старая, от нас сюрприз. Уходим мы, боимся – заметет уголовка. А в благодарность за наше у тебя житье кроме денег починим тебе горницу по первому сорту.
– А потом?
– Оклеили комнату и – крути, Гаврила, бога нет! Наши агенты за ними утром приехали, да опоздали. С концами ушли. Бабке, правда, посулили вернуться, но срока не назвали… Так и не вернулись. Считай, что из–за клятвы. Как поклялись руку друг друга держать до гроба, так и вышло. Один из них ночью двух своих побратимов и прирезал. А сбежать – не пофартило. Угодил, натурально, в Таганку на весь долгий срок.
– А потом?
– Суп с котом! Потом, известно, вышел. Он в суде жалостливую сказку сплел: мол, те двое его в страхе держали, а он, дескать, к честной жизни интерес имел, но двоих ужасно боялся. И зарезал их, получается, из самолучших побуждений. Поверили. Отсидел он своё и выскочил на свободу.
– Попался?
– Как бриллианты нашли, через месяц и его скрутили. Не ушел.
– Кто скрутил–то?
– А тебе что?.. Кто, кто… Я и скрутил…
– А как нашел?
– И всё тебе знать надо! Кто да как. Нашел. Путем личного сыска. Ясно? И больше не спрашивай. Как, что – тебе знать не положено… Лучше спи давай. А то вот Сергея Саныча поднимем. Ему отдыхать надо – завтра у нас день тяжелый… И мне поспать – самая пора.
Через минуту из угла, где расположились Комаровы, понеслось тонкое согласное сопение. А я не мог уснуть. Да уже и не по времени было спать. За окном бледное занималось утро. Шёл мокрый, тяжелый снег.
ГЛАВА 5
Москва тех лет была, разумеется, поменьше нынешней. Не только Песчаных улиц, к примеру, но и стадиона «Динамо» не существовало даже в проекте, и в Петровский парк ходили гулять, как на дальнюю окраину. Смоленский бульвар тогда был бульваром не только по названию – за низенькой чугунной оградой росли могучие деревья, по дорожкам бегали дети, крутилась карусель с разноцветными конями из папье–маше. Ещё сновали по Триумфальной – нынешней площади Маяковского – трамваи; в Проточном переулке по боковым флигелям и деревянным развалюхам пряталась от милиции воровская публика; Торгсин менял у населения золото и драгоценности на боны, по которым можно было получить остродефицитные бостон и масло; словом, Москва ещё не была нашей сегодняшней Москвой, однако уже тогда она была городом–гигантом и жило в ней народу поболее миллиона.
Мудрено ли, что откликов на заметку в «Вечерке» получил я немало. Больше, чем хотелось бы. Ибо как ни вздорен был порой сигнал, проверять его приходилось тщательно.
Двое суток возились мы с письмом некоей Зонтиковой, сообщившей, что муж её, Леонид Васильевич, 17 февраля должен был отбыть в командировку на периферию, утром того дня ушел из дому, оставив на столе все документы и билет до Самары, и – будто в воду канул.
ebooksa