Куманин, стоя в тендере паровоза, перелопачивал уголь и вместе со всеми, в такт колесам, подпевал:
Машинист, пожилой, с рыжими от табака седыми усами, выглядывал в окошечко, подставив свежему ветерку морщинистое закопченное дымом лицо.
Паровозик, мирно попыхивая, бежал вдоль частого березняка, поросшего на опушке густым кустарником. Постукивали на стыках платформы с ехавшими на работу строителями.
Куманин подбросил уголь в топку и, вытерев руки о штаны, стал свертывать цигарку. Машинист глядел на него долго и наконец облегченно вздохнул.
— Вспомнил я тебя. Не сразу, а признал. Ты с экспедицией ходил. — И, игриво ткнув Куманина в бок, спросил: — Княгиня твоя как поживает?
— Княгиня? — не понял Куманин. — Какая еще княгиня?
— А помнишь, хвастал, будто княгиня ждет не дождется, когда ты ее в жены возьмешь.
— А-а… — вспомнил Куманин давнюю свою байку. — Княгиня ничего. Жива. По утрам какаву пьет.
— Поженились или как?
— Нет, дядя, социальное положение у нее чересчур вредное. В постель какаву ей подавай, безе всякое. В обед, окромя куриного бульона, никакой грубой пищи не принимает. Да еще пианино, видишь ли, ей купи, разные симфонии разыгрывать. Ну, думаю, с такой женой в петлю запросишься. Так и расстались.
— Ох и здоров ты врать, Алексей…
— Ладно, скажу правду. Не дождалась она меня. Не то замуж за комбрига вышла, не то за границу подалась.
Машинист засмеялся. Внезапно кружка, стоявшая на окне, звякнула и разлетелась вдребезги. Куманин выглянул в окно, и тут же знакомый с давних лет свист пули заставил его пригнуться и вытащить наган.
Из березняка затарахтел пулемет. Рабочие в панике прыгали на ходу и скатывались в овраг, тянувшийся по другую сторону полотна.
Из березняка выскочило несколько всадников. Куманин выстрелил и краем глаза заметил, что один из всадников упал с лошади.
— Давай жми! — крикнул Куманин и, сунув наган за пояс, стал подбрасывать уголь. Машинист прибавил пару, и поезд пошел быстрее. Выглянув в окошко, он увидел трех всадников, догонявших поезд. Он взял стоявшую в углу винтовку и выстрелил. Один из всадников покатился под откос. Двое других прямо с коней на ходу вскочили на последнюю платформу. Он выстрелил еще раз — один из них упал. Оставшийся в живых выстрелил на бегу, машинист выронил ружье и рухнул на пол.
Губенко бежал, перепрыгивая с платформы на платформу, и наконец вскочил на паровоз. Перебравшись через тендер, он пробирался к будке. Куманин притаился у окна. Увидев краем глаза руку Губенко, он выстрелил.
Губенко отдернул руку и прижался к стенке. Куманин снова выглянул, и оба выстрелили сразу. Куманин схватился за плечо, перекинул наган в левую руку, выпустил последние пули и опустился на пол. В окне показалось лицо Губенко. Он заглянул в окно, увидел упавшего Куманина, спрыгнул на землю и побежал.
Паровоз, все так же попыхивая, продолжал идти вперед. Машинист лежал не двигаясь. Куманин приоткрыл глаза, с трудом приподнялся и увидел, что поезд приближается к тому месту, где путь обрывался. Сдерживая боль, Куманин некоторое время в нерешительности разглядывал рычаги, вспоминая, который из них ему нужен. Наконец он с силой дернул рычаг и, застонав от боли, упал, потеряв сознание. Поезд замедлил ход и остановился у самого края уложенных рельсов.
Борис Рогов в белом халате показал Куманину пулю, извлеченную из его плеча.
ebooksa