— Перепишите их, Клавочка.
Он подошел к Куманину.
— Что умеешь?
— Все умею.
— Ну уж и все, — усмехнулся Васильянов.
Куманин улыбнулся в ответ.
— Кочегар на паровоз мне нужен, — сказал Васильянов. — Кочегаром пойдешь?
— Кочегаром? Чего ж не пойти. Можно и кочегаром.
А дотошный мужичонка все не отставал от растерявшегося Харитона, опасливо разглядывавшего Куманина.
— Неужто баба, — недоверчиво расспрашивал мужичонка, — пнем прикинуться может?
— А вот и может! — огрызнулся Харитон.
— А кто видел? — допытывался любопытный слушатель.
— Кто? Кто? — обозлился Харитон. — Иди ты… Знаешь куда?!
И, не дожидаясь, когда Куманин вновь обратит на него внимание, хлестнув лошадь, выехал за ворота.
Суббота и Зимин уже без повязки на глазах, ведя лошадей под уздцы, вышли из густого ельника на пригорок, откуда Зимину открылась обширная поляна с несколькими приземистыми, крытыми соломой бревенчатыми избами, с крохотными подслеповатыми оконцами. Избы окружал высокий, в полтора человеческих роста забор. А над всем этим странным поселком возвышалась высокая скала, поросшая лесом. Кое-где из труб вился едва приметный дымок.
Зимин оглянулся на Субботу.
— Где мы? — спросил Зимин.
— А этого я тебе не скажу, Кирилл Петрович. Извини — не скажу. Божьи люди живут!
Высокий рыжебородый мужик распахнул ворота.
— Силантий?! — узнал его Зимин.