Покаяние

Я выпил и жадно набросился на еду.

Скоро я знал всех сидящих в каюте: старший механик Юрий Петрович Чупров, электромеханики Виктор Алексеевич Чугунов, Юрий Балдин, Валерий Рыч. Электрики Виктор Обухов и Владимир Хохлов. Мотористы Юрий Гайчук, Анатолий Стукалов, Борис Далишнев и Анатолий Пенязь.

Все шумно обсуждали перипетии недавнего промысла, стараясь перекричать катушечный магнитофон, гремевший песней:

И всё–таки море останется морем,

И нам никогда не прожить без морей…

— Это здорово, что ты на флоте служил, — обернулся ко мне Чупров. — Мы все здесь бывшие военморы с ТОФа.

— А кто служил на флоте, тому в цирке не смешно! — разразился хохотом Юрий Балдин. — Вот у нас на эсминце был случай… «Рогатые» — артиллеристы воровали у своего «быка» — командира БЧ‑2 спирт из канистры. Он с деревянной киянкой затаился в каюте, караулит за рундуком. Медик увидел, говорит старпому: «У «быка» крыша поехала. По кубрику с киянкой бегал, а сейчас в каюте спрятался!» Старпом пошёл посмотреть, тихонько дверь открыл и заглянул осторожно в каюту, а «бык» ему по башке киянкой — тресь!

— А у нас в «мореходке» чудило был курсант Голубев — амбал двухметрового роста и в плечах — косая сажень, — рассказывает свою флотскую историю стармех Чупров. — Бузил этот шкаф, как напьётся… Его связали водолазными жгутами, а он лежит и жалобно просит: «Человек, идущий по среднему проходу! Подойди, пожалуйста!» Подходит курсант. «Развяжи меня, пожалуйста!» Тот развязал. Голубь ему со всей дури в пятак — на!

Все хохочут, каждый тотчас вспоминает комический случай из флотской службы.

— К нам на крейсер комиссия из штаба флота приезжала, — торопится рассказать Гайчук. — Один капитан первого ранга, серый как штаны пожарника, прислонился к выкрашенным леерам, кричит: «Зачем забор покрасили?»

— Это что… Один мичман приехал в командировку, живёт в гостинице, — нетерпеливо перебивает его Чугунов. — Пришёл в гости к другу на тральщик. Вахтенному у трапа представился особистом. «Вызывайте, — сказал ему, — ко мне матросов по одному». Потом говорит другу: «Вот тебе пачка листов. Здесь весь расклад на весь личный состав корабля».

Опять хохот, за животы хватаются.

— У нас на крейсере поговорка была, — говорит Гайчук, — «Любой советский офицер устоит перед врагом — перед короткой юбкой — нет!».

— А в нашем училище командир роты спрашивает: «У кого хороший почерк?» — опять травит байку Балдин. «Я! Я!» — орут все, кто не хочет сидеть на уроке. — «Ну, тогда возьмите этот карандашик — на лом показывает — и нарисуйте мне кучку льда, а вы в баталерке подпишите все робы, макая спичкой в хлорку».

— Наш п, геподаватель всегда гово, гил: «Если бы ку, гсант мо, геходного училища осилил учебник с, геднего об, газования, ему на флоте цены бы не было, — сказал Рыч.

Незаметно я покинул шумную компанию. Не терпелось спуститься в машинное отделение китобойного судна.

С завидной сноровкой скользнув локтями по поручням, спустился в гребной отсек, где предстояло нести вахту. Помимо распределительных щитов, здесь находился огромный электродвигатель, соединённый валом с гребным винтом.

Китобоец — дизель–электроход. Четыре дизеля вращают генераторы. Те вырабатывают ток, питающий гребной электромотор напряжением в тысячу вольт.

Дюралевые палубные поёлы в гребном отделении закисли и потускнели. Пылью покрылись кожуха электрощитов. Не до наведения марафетов было экипажу «Робкого» в штормовом море, в напряжённой путине. Поразмыслив, я решил скоротать ночную вахту приборкой. Переодевшись в рабочее платье, старательно, как на подводной лодке, металлической щёткой начистил поёлы, промыл соляром. Серебром заблестели дюралевые листы. Стал вытирать их насухо и вдруг заметил в проёме входного люка удивлённые физиономии пьяных китобоев. То один моряк, то другой заглядывал вниз, показывал на меня, головой качал. Пальцами на меня тычут, переглядываются, плечами недоумённо пожимают. Может, не нравится им, как работаю? Я с удвоенной энергией принялся надраивать палубу, но по ступеням трапа, переваливаясь, как в качку, с боку на бок, тяжело сошёл вниз Чугунов. По его упитанно–розовому лицу трудно заключить, сколько водки он выпил. Чёрные, с проседью вьющиеся волосы причёсаны на аккуратный пробор, глаза светятся благодушием, рот растянулся в довольной улыбке. Шатаясь, подошёл, положил на моё плечо широкую ладонь.

— У нас не военный флот… Брось ерундой заниматься… Всё равно скоро в док станем… Работяги с судоремонтного завода грязи нанесут, натопчут здесь… Вот выйдем в море, чисти потом сколь хочешь… А сейчас выручай… Ко мне жена приехала…, — понизив голос, заговорщически проговорил Чугунов.