– Вот смотри и постарайся сразу запомнить. Всё очень просто. Вот так перезаряжается рожок с патронами. Вот запасные два рожка. Вот так взводится затвор. Здесь предохранитель. Снимаешь с предохранителя, прицеливаешься вот так, совмещая это, это и цель – тройное совмещение, запомни! – и нажимаешь на спуск. При этом не уводи ствол в сторону от цели – промахнёшься. При стрельбе ствол задирает вверх и немного в сторону. Долго на курок не жми. Нажала и отпустила – три-четыре патрона. Потом снова прицелься. Поняла?
– Поняла. Я стреляла из ружья. Сумею.
Они обнялись на крыльце. И побежали в разные стороны. Она, через сад и картофельный огород, – к лесу, куда была протоптана тропа. А он – к школе, где всё яростнее густела стрельба, где слышались крики команд и брань. Вверх, к звёздам, взлетали брызги трассирующих пуль.
– Что? Немцы? – Воронцов подбежал к Турчину и его пулемётному расчёту.
– Казаки. Со стороны поля подошли. Хорошо, часовые заметили, подняли стрельбу. – Турчин напряжённо вглядывался в поле и похлопывал по плечу сидевшего у бойницы пулемётчика: – Погоди, погоди, не стреляй пока.
– Где они?
– Ни черта не видать.
– Залегли.
– Надо прекратить стрельбу.
Но стрельба сама собой начала гаснуть. И вскоре с поля закричали:
– Мужики! Ваше дело – хана! Немцы остановили Красную армию. Завтра на рассвете погонят назад. Через час подведём орудия и выкурим вас в два счёта! Предлагаем сложить оружие!
– Надо уходить в лес, – послышалось за спинами.
– Перебьют. Как пить дать, перебьют.
– Если пушки подведут, то – да…
– Пускай полежат на морозе.
Прудковцы засмеялись, закричали в поле:
– Точно-точно! Они там быстро яйца отморозят!
Но были и другие голоса:
– Как бы нам не отморозить…
– Семьи-то как…