– Я не думаю, пусть жираф думает, он большой. Я знаю. У тебя запас всегда есть, – сведя мохнатые брови к переносице, безапелляционно заявил непрошеный гость. – Не жмись, Петровна. Сказал же, отработаю…
– Ну что с тобой поделаешь! – тяжело вздохнула Маруська. – Ладно, пойду, посмотрю, что там у меня осталось.
– И про харч не забудь. Без закуски выпивать – это пьянка, а сегодня – праздник!
Марья Петровна удалилась, оставив меня с Потапычем.
– Ну, давай, рассказывай! Как живешь? – поинтересовался Михаил.
Он ничуть не изменился. Одежда на нем была все та же, и если бы не подросшая, местами свалявшаяся борода, то могло бы показаться, что расстались мы с ним только вчера.
– Да ничего, кручусь помаленьку, – уклончиво ответил я. – А вы как?
– Отлично. Зиму пережили. Я такую печку-буржуйку из бочки соорудил, закачаешься. При сборе лома мы наткнулись на кучу битого силикатного кирпича, вот я и вспомнил, как у вояк печи в землянках топили. У наших заказчиков цветного металла выпросили солярки. В ней кирпичи стали вымачивать. Когда они соляркой пропитаются, то дают такого жару, что стенки печки добела раскаляются. Не одну решетку пришлось поменять, прогорали…
– Так вы по-прежнему цветметом промышляете?
– Конечно. Его здесь много. Так что без куска хлеба не остаемся. Вчера только сил не рассчитали, вот и пришлось к Петровне на поклон идти.
– Понятно, – заметил я. – А как там Чак?
– А что ему сделается? Бегает себе в удовольствие, вырос. Такая здоровенная псина стала, но добрая. Ко всем ластится. Ты бы заглянул к нам как-нибудь…, – закруглил свое повествование Потапыч, заметив подходящую к нам Марью Петровну.
– Вот, держи, – сказала Маруська и протянула Михаилу две бутылки мутноватой жидкости, сумку с трехлитровой банкой маринованных огурцов и свертками с едой. – Помни мою доброту… И сумку не забудь вернуть!
– Век не забуду, Петровна. Ты нас так выручила! За мной не заржавеет, отработаю по первому требованию. А насчет сумки не переживай, верну в целости и сохранности.
– Конечно, куда ты денешься. А теперь оставь нас. Видишь, люди уже заждались. Нам возвращаться надо.
– Понимаю, – отозвался Потапыч. – Еще раз с праздником. Ну, я пошел. А ты, Василий, заглядывай к нам. Дорогу, надеюсь, не забыл?
С этими словами Михаил пожал мне руку, кивнул Петровне, повернулся и зашагал в сторону свалки, переставляя свои длинные ноги, словно журавль.
– Эх, какие золотые руки пропадают зря! – тяжело вздохнув, посетовала Маруська. – Жаль, что водка его доконает. Уж чего я только не делала, чтобы Мишку к нормальной жизни вернуть и приручить. Мне такой помощник пригодился бы. Но все бесполезно. На все мои доводы этот чудак только заявлял, что, дескать, пил и будет пить. Видите ли, ради водки он всю свою жизнь положил. И не стесняется так говорить, стервец… Однако поспешим к гостям, а то они нас уже заждались.
За разговорами время летело быстро, и вечер подкрался незаметно. Только начало темнеть, как к калитке подъехала машина Михалыча и в ожидании остановилась.
– Нам пора, – вставая из-за стола, произнес Иван Михайлович. – Спасибо за прием. Все было просто великолепно, Марья Петровна. Петр, такого вкусного шашлыка я давненько не пробовал. Учту на будущее. В следующий раз, когда поедем на море, тебе не отвертеться… Василий Семенович, жду вашего звонка, как договаривались. Венера, машина ждет!
ebooksa