Пробираемся сквозь густой малинник. Сашка вдруг останавливается и открывает скрытую кустами дверцу. Не освещая фонариком крутой лестницы, спускается вниз. Лезу за ним. За мной Живица, закрывши за собой двери.
Мы в погребке. Стены его обшелеваны грубыми досками и горбылем. Сашка вешает на гвозде в углу фонарь с большим рефлектором, освещающий ярко сразу весь погребок.
У стены на толстой, крепкой лавке лежит несколько полных мешков. На другой лавке — три но́ски. У Сашки через плечо — большая кожаная сумка. Садится на лавку у фонаря и вынимает из сумки три пистолета. Один — с длинным стволом, два других — с обыкновенными.
Выкладывает их на лавку, достает несколько запасных магазинов. Внимательно осматривает оружие, заряжает, ставит на предохранитель.
Дает мне один из парабеллумов и спрашивает:
— Знаешь ствол такой?
— А то, знаю!
— Ну и лады!
И дает мне шесть запасных магазинов.
Вынимаю из кармана наган и показываю ему.
— У меня еще машина есть!
— И эта не помешает, — замечает Сашка, протягивая парабеллум Живице.
— Ты смотри, чтобы карман, где магазины носишь, чистый был, — это Сашка мне. — В левый лучше клади.
Раскладываю поудобнее оружие и магазины, проверяю фонарик. Сашка мне показывает на меньшую но́ску.
— Твоя. Наденешь, когда наверх вылезем.
Медленно вылезаю наверх. Вскидываю на плечи но́ску.
Ого, фунтов сорок! Сашкина но́ска намного больше. А Живицы — фунтов сто.
Идем через сад в темноту. На краю останавливаемся, Сашка тихо свистит. Тут же из темноты появляется неясная фигура и слышится хозяйский голос:
— И по тому поводу, значит, все в порядке. Бором идите, лугом потом… Наверное, до утра не вернетесь?
— Не осилим до утра, — подтверждает Сашка. — Ну, будьте здоровы!