Кругом не было ни души. Насколько хватало глаз, вдаль уходили поля, возделанные на месте прежних лесов.
Бенито шел молча, Маноэль и Фрагозо не смели нарушить его молчание. Так они шли все трое, окидывая взглядом пространство от берега Риу-Негру до берега Амазонки.
Прошло минут сорок. Раза два им повстречались индейцы, работавшие в поле. В ответ на расспросы Маноэля один из них сказал, что человек, похожий на того, кого ищут, прошел к месту слияния двух рек.
Услыхав это, Бенито стремглав бросился вперед, опередив своих спутников, которые едва поспевали за ним. До берега Амазонки оставалось не более четверти мили. Над рекой поднималась песчаная гряда, закрывавшая часть горизонта, так что поле зрения ограничивалось несколькими сотнями метров.
Бенито ускорил шаг и скрылся за песчаным холмом.
— Скорей! Скорей! — торопил Маноэль.— Его нельзя ни на минуту оставлять одного!
Оба бросились вслед за Бенито и в ту же секунду услышали его крик.
Пробежав шагов пятьдесят и обогнув один из выступов на берегу, Маноэль и Фрагозо увидели двух мужчин, стоявших друг против друга. То были Торрес и Бенито.
Несколько минут они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Первым нарушил молчание Торрес, сказав с присущей ему наглостью:
— А, это вы, господин Бенито Гарраль!
— Нет, Бенито Дакоста,— поправил его юноша.
— Ну да, конечно, господин Бенито Дакосга, а с ним и господин Маноэль Вальдес и мой дружок Фрагозо!
Оскорбленный такой фамильярностью, цирюльник, у которого давно уже чесались руки, хотел было броситься на Торреса, но его удержал Бенито.
— Что это с вами, милейший? — воскликнул Торрес, отступая на несколько шагов назад.— Кажется, мне надо быть начеку!
С этими словами он выхватил из-под пончо маншетту, пригнулся и застыл в выжидательной позе.
— Я вас искал, Торрес,— сказал Бенито, не обращая внимания на выходку негодяя.
— Меня найти не трудно. А зачем я вам понадобился?
— Чтобы услышать, как вы разыскали моего отца, почему бродили в лесу вокруг нашей фазенды, зачем ждали его в Табатин-ге.
— Ну что ж! — усмехнулся Торрес.— По-моему, это всякому ясно: я ждал вашего отца, чтобы сесть на его жангаду, а сел на жангаду, чтобы сделать ему простое предложение... которое он отверг, и, ей-богу, напрасно!
Такой наглости Маноэль стерпеть не мог. Бледный, с горящими глазами, он шагнул к Торресу.