Где скрывается правда

Не дожидаясь реакции, собираюсь уходить. В этот момент меня кто-то осторожно тянет за руку.

– У Нетти все хорошо? – Фиби, та самая девочка, глядит на меня широкими голубыми глазами.

– Не знаю, – отвечаю я. – Но я постараюсь ее найти.

Фиби прищуривается, а потом одергивает руку. Я сказала что-то такое, отчего она решила, что мне нельзя доверять.

– Ты не сможешь ее найти, – глухо шепчет Фиби, – потому что она прячется от «монстра».

Глава десятая

Вернувшись к велику Кэлли, я пинаю подножку чуть сильнее, чем следовало бы; из-за этого ударяю палец и еле слышно бранюсь. Джос не приезжала сюда в поисках мамы, а я так и не стала ближе к разгадке их местонахождения.

К тому времени, когда я возвращаюсь на основную дорогу, у меня получается убедить себя, что я неправильно расслышала Фиби. Она никак не могла сказать, что мама прячется от «монстра». Наверное, она сказала «от монстров» или что-нибудь такое. Жара в сочетании с паранойей – и вот мне уже мерещится «монстр» там, где его, скорее всего, и не было.

Вот только какого монстра она имела в виду? Может, мама связалась в Оленьем Беге с каким-нибудь жестоким негодяем или уголовником? А потом уехала от него и сообщила об этом Фиби, чтобы девочка не расстраивалась? А возможно, Фиби все выдумывает, потому что она еще маленькая? Дети частенько врут.

Но что если мама правда сказала Фиби, что прячется от того самого «монстра»?

Вдруг моей родной матери известно, кто на самом деле убил тех девушек?

И они вместе с Джос знают, кто это был? Может, поэтому мама позволила бабушке меня забрать: чтобы заодно оградить меня от убийцы?

Шестеренки в моей голове крутятся синхронно с колесами велосипеда Кэлли. Отец знал много сомнительных людей, некоторым даже задолжал денег. Мужчинам с землистыми щеками и потрескавшимися кожаными куртками. Мужчинам с винтовками и красноглазыми собаками на пикапах. Любой из них мог кого-то убить.

Может, «монстр» и правда убил Лори, а Джос никак не смогла этому помешать. Она держала рот на замке, потому что знала его, – возможно, мы все его знали. Она уехала не потому, что что-то скрывала, а потому что боялась стать следующей его жертвой.

Доказательств никаких, но это все равно может быть правдой. Я вспоминаю о пустом конверте с моим именем, допуская возможность, что в письме было написано имя «монстра». У всех в моей семье есть тайны. Почему бы и отцу их не иметь?

Когда я возвращаюсь домой, оказывается, что Кэлли до сих пор не вернулась. Я поднимаюсь наверх, перешагивая через две ступеньки, и захожу в гостевую комнату, вытирая пот с лица воротником футболки. Воняет от меня так, будто я спала в сарае.

Мешок с вещами отца лежит на кровати, где я его оставила еще до поездки в Олений Бег. Я сажусь, вываливаю его содержимое на одеяло и вынимаю порванный конверт.

Отец хотел о чем-то сказать мне: на конверте именно мое имя. Не Джос, не Аннетт. Может, он понял, что я не приеду попрощаться, и поэтому написал мне письмо. Я вспоминаю, как мама стояла у дровяной печи в нашей старой гостиной, как пламя жадно тянулось к письму в ее руке, к моему письму.

Сердце в груди сжимается.

Мама не могла открыть конверт. Если верить охране, она много лет не приходила навещать папу. У того, кто его открыл, явно была на то причина. Может, какой-нибудь непорядочный охранник подумал, что внутри деньги.