— Сигнал сиреной? с удивлением переспросил унтер-офицер, — но, ведь, мы же одни?! И, чтобы увериться еще раз, что он не ослышался, повторил:
— Изволили приказать сигнал сиреной?
Отчеканивая каждый слог, лейтенант Карло Б. подтвердил:
— Да, я приказал дать сигнал сиреной… И погромче, и попродолжительнее!
И сирена кинула свой громкий, необычайный призыв в далекое небо. Скалы Капрайи тысячами отголосков ответили ей, что они поняли. И казалось, целое далекое племя громадных гранитных гигантов рассмеялось неожиданным радостным смехом, рассыпая его по этой скорбной земле.
ОСВОБОЖДЕНИЕ
Бэль выполз из пещеры рано утром, когда голубой туман еще клубился в долине, но соседние холмы уже были освещены солнцем. Жизнь казалась ослепительной, как молния, и утренний холод не заставлял отчаяваться. Согрев окоченевшие пальцы дыханием, Бэль сорвал какой-то цветочек и разглядывал его с наивной радостью, которая может показаться сентиментальной и даже смешной, но которая приличествует человеку, только что вышедшему из тюрьмы.
Обстоятельства жизни Бэля не представляли ничего особенного. Восемь лет он пробыл в тюрьме, созерцая белые стены своей камеры, а когда его выводили на прогулку на двор, он мог полюбоваться еще и небом. Небо может быть величественным и прекрасным, но оно пустое и неинтересное, и не в силах наполнить наши глаза. Потому Бэль не смотрел на небо. Он ходил положенные полчаса, опустив голову, вдоль тюремной стены, такой же белой и скучной, как и стены его камеры. Все трещины в камне, углубления и выпуклости были изучены. Бэль знал до мельчайших подробностей, где именно осыпалась штукатурка и сколько кирпичей выглянуло на свет из под извести. Он знал наперечет все царапины, сделанные на полу каблуками его предшественников в шестой камере второго этажа.
Но это было ужасно. Восемь лет видеть одно и то же — это было ужасно, и, вспоминая об этом, Бэль дрожал больше, чем от холода.
Однако, ему удалось бежать. Тюрьма была старая и находилась в захолустном городке. Охрана же отличалась необычайной сонливостью и не сумела помешать предприимчивым заключенным, которые, воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, прорыли подкоп и в одну прекрасную ночь бежали. Следуя заранее принятой тактике, сразу же за стенами тюрьмы беглецы начали действовать поодиночке: разными улицами достигли они предместья, разные дороги при вели их в лес.
Бэль целый день плутал в чаще, потеряв представление о севере в юге, и не раз бледнел при мысли, что вдруг заросли раздвинутся, трава станет совсем низкой, и он очутится в двух шагах от городской заставы, где, конечно, его возвращению будут рады. Наконец, в сумерки Бэль выбрался на берег безымянной лесной реки и шел вниз по течению, пока не наткнулся на маленькую пещеру в береговом обрыве. Здесь он провел свою первую ночь на свободе.
Теперь он стоял с цветочком в руке, охваченный беспомощной радостью и подавленный необыкновенным разнообразием окружающего мира. Под ногами была густая трава, серебряная от обильной ночной росы, потом росли низкорослые пышные кусты, осыпанные белыми цветами, а еще дальше возвышались деревья с коричневыми стволами и необъятными кронами. По небу плыли тонкие облачка, и кружил на горизонте аэроплан — черная точка, которую можно было принять за птицу, если бы она не выдавала свое подлинное значение гуденьем. Издали доносились завывания фабричных гудков, и Бэль понял, что он отошел от города достаточно далеко для того, чтобы не тревожиться понапрасну.
Тюрьма была в прошлом, впереди — начиналась жизнь. Темная камера сменилась несказанно великим лесом, по которому можно было итти безконечно долго, встречая все новые и новые чудеса.
Заботы о пище еще не угнетали, но Бэль захотель пить и, спустившись к реке, пил воду большими глотками, изредка переводя дух, причмокивая и облизывая мокрые губы. Напившись, он посмотрел на небо, желая вновь испытать трепетное восхищение облаками, но — вместо того — стал слушать.
Отдаленное гуденье пропеллера теперь превратилось в рев, отрывистый и возбужденный. Аэроплан медленно волочился над деревьями, почти касаясь их вершин своим брюхом, и вдруг, нелепо накренившись, упал вниз.
Бэль побежал по тому направлению, куда упал аэроплан, чтобы узнать в чем дело, и увидел следующее: в двух шагах от его пещеры, на полянке, лежала на боку стальная птица. Впрочем, теперь она была только неуклюжим сооружением из металла, с вывороченным шасси, с безнадежно исковерканными крыльями и поломанным пропеллером. Возле сидел человек с надвинутым на самые брови кожаным шлемом.
Когда Бэль подбежал к нему, охваченный страхом и жалостью, человек сказал довольно спокойно:
ebooksa