— У тебя же нет детей, — сказал Брок, — так что нечего волноваться.
— Успеем и в Тикси. Только сначала я угощу всех строганиной.
Володя стал резать бело-розовое мясо рыбы. Он нарезал много тонких бело-розовых кусков замороженной нельмы, попросил принести с кухни южного, терпкого соуса и побольше черного перца. Потом он быстро подхватил кусок рыбы, сложил его трубочкой, обмакнул в соус, потом в перец и, зажмурившись, положил себе в рот.
— Тает, — сказал он нежным голосом, — снегурочка, а не рыба.
Аветисян жмурился и молча качал головой, а Брок издавал негромкие стоны, выказывая этим наслаждение, какое он испытывал, вкушая мороженую нельму.
— Гарантирую сто лет жизни тому, кто зимой ест такую строганину, — сказал Аветисян, — она полезна, как рыбий жир, и вкусна, как паюсная икра.
— Слишком рыбьи сравнения, — сказал Брок, — не впечатляет.
— Может быть, тронемся? — снова предложил Павел. — Очень вкусная строганина.
— Не торопись, — заметил Брок. — Командир сейчас придет и все нам скажет. Не можем ведь мы лететь без командира.
Вошел Струмилин и, обмахнув веником унты, сказал:
— Ого, строганина, оказывается, появилась!
— Павел Иванович, скоро полетим? — спросил Павел.
— Подзаправимся — и полетим. А что такое?
— Да нет, ничего, — ответил Богачев обрадованно, — просто интересуюсь.
— Он получил радиограмму, — пояснил Пьянков.
Богачев почувствовал, что начинает краснеть.
— От прекрасной незнакомки, — добавил Брок.
Струмилин, продолжая есть строганину, поинтересовался:
— От кого?
Богачев покраснел еще больше и, посмотрев в глаза Струмилину, ответил: