И Брэк вытащил огромный самородок необычайной желтизны. Таких самородков никто из присутствующих и не видывал.
Шэнк Вильсон ахнул. Человек десять разом кинулись к дверям. Они долго ругались и толкались, прежде чем им удалось выйти на улицу. Судья вытряхнул содержимое жестянки на стол, и, увидев самородки, еще человек десять ринулись к дверям.
— Куда вы? — спросил Эли, Гардинг, когда Шэнк Вильсон тоже бросился за ними.
— За собаками, конечно.
— Да ведь вы хотели повесить его!
— Успеем! Он подождет, пока мы вернемся, поэтому заседание откладывается. Мешкать некогда.
Гардинг колебался. Он сначала свирепо посмотрел на Кита, потом на самородок, лежавший на столе, и тоже решил пойти с остальными.
— Не советую тебе удирать отсюда, — сказал он Киту. Впрочем, я думаю взять твоих собак.
— Что это? Опять скачка за золотом? — ворчливо спросил слепой старик, когда раздался лай собак и скрип саней.
— Да. Я никогда в жизни не видела такого золота, — сказала Люси. — Потрогай его, старик.
Она протянула ему самородок. Но золото не интересовало его.
— Здесь была хорошая охота за пушным зверем, прежде чем сюда явились эти проклятые золотоискатели и распугали всю дичь.
Открылась дверь, и вошел Брэк.
— Ну, — сказал он. — Кроме нас четверых, во всем лагере не осталось ни одного человека. До моей стоянки на Стюарте — сорок миль. Они вернутся не раньше, чем через пять-шесть дней. Но вам надо поскорее улепетывать отсюда.
Брэк достал охотничий нож, перерезал ремни, связывавшие Кита, и взглянул на женщину.
— Надеюсь, вы не протестуете? — сказал он с подчеркнутой вежливостью.
— Если вы собираетесь стрелять. — сказал слепой, — то переведите меня раньше в другую хижину.
— Со мной вы можете не считаться, — сказала Люси, — если я не гожусь на то, чтобы повесить человека, я не гожусь и на то, чтобы сторожить его.
Кит встал, потирая затекшие руки.
— Я уже запаковал все ваши вещи, — сказал Брэк. — На десять дней продовольствия, одеяло, спички, табак, топор и ружье.