Митра,

— Тебе не нравится?

Ширин не ответила. Не говоря ни слова, она вышла из комнаты.

* * *

В это время Кристина в своей комнате наслаждалась крепким кофе. Август читал немецкий журнал. Весь стол был завален небрежно разбросанными газетами. На обложке иллюстрированного журнала была помещена фотография Чемберлена, выходящего из самолета и державшего в поднятой руке экземпляр Мюнхенского договора. Под снимком были два слова: «Мир спасен!»

— Ага, забыл тебе сказать, — произнес Август. — Представь себе, арестовали нашего шантажиста.

— Я же говорила, говорила… Почему?

— Что — почему? Попросту его арестовали за то, что он торговал наркотиками, кажется опиумом. У него в доме даже нашли много гашиша.

— Откуда ты знаешь?

— Слышал на фабрике.

— Да?

Кристина подошла к окну. Через двор неторопливо шел молодой человек лет двадцати пяти. Лицо его заросло густой бородой, на голове — истрепанная шляпа с широкими полями. На нем было длинное свободное пальто, через плечо висела сумка. На первый взгляд он производил впечатление бродяги. Молодой человек вошел во дворец и вскоре появился в дверях комнаты, в которой сидели Август с женой. Пораженная, Кристина сначала не узнала вошедшего, а затем вскрикнула:

— Генрих! Это ты…

— Я, мама, собственной персоной.

— Господи, как ты выглядишь! Откуда ты взялся?

— Почему ты не послал телеграмму? — спросил Август, здороваясь с сыном.

— Я подумал, что будет приятно провести рождество с вами, и приехал.

— Он весь в этом. Захотел — и приехал. Появляется и исчезает.

— У входа я встретил Юзефа, он показал мне, где вы живете.

— Садись уж, садись. Господи, на кого ты похож! — повторила Кристина.

— Все нормально. Нос, глаза, уши — все на своем месте.

— А борода?