Митра,

Они выпили.

— Это из-за меня вы заболели…

— Пустяки! Главное, что мы встретили весну… Было первое января тысяча девятьсот тридцать девятого года.

ПУСТЫНЯ

За неделю до иранского Нового года жители Шираза вышли на улицы и площади. Весь город выглядел необычно. На террасах, тротуарах, почти перед каждым домом горели костры. По древнему обычаю иранцы встречали этот день огнем.

Ширин и Генрих вышли из машины в шахском районе, называемом Занд. Так его назвали в честь Карим-хан-Занда, регента, который не хотел быть шахом, но в восемнадцатом веке сделал Шираз столицей государства. Потом столица была перенесена в Тегеран, но Шираз остался колыбелью иранской культуры. Ширин повела Генриха в старый город. Смешавшись с толпой, они останавливались у горевших повсюду костров, слушали, как юноши и девушки повторяли, всматриваясь в огонь: «Забери мою печаль, дай радость…»

— В Персии огонь является символом чистоты и здоровья, приносит мир и радость, — говорила Ширин. — В ваших кирхах тоже горит вечный огонь, а у нас еще много веков назад на ступенях персидских храмов зажигали огромные факелы в честь бога Добра, сына Митры.

Город, так изменивший свое лицо, приводил в восхищение Генриха. Он не заметил даже подходившей к нему Марты. Она была с Гансом. Они встретились на перекрестке узких улочек. Марта подбежала к Ширин и предложила:

— Давайте узнаем, что нас ждет в новом году! Для этого надо стать на углу, положить связку ключей на тротуар, наступить на нее и громко произнести свое желание. А исполнится ли оно, скажет нам первый же прохожий. Его слова подскажут, что ждет нас впереди.

Развеселившись, они с ключами в руках разбежались по перекресткам в ожидании прохожих. Потом обменялись впечатлениями.

— Ну и что ты услышал? — спросила Бахмана Марта.

— Я не могу этого объяснить. Мой прохожий сказал, что кто-то съел змеиный суп.

— Ну, значит, вам повезло. Змея — символ дома, семьи, — пояснила Ширин.

— А я, наверное, до самой смерти останусь портнихой. Мой сказал, что сшил себе новый костюм, — уныло произнесла Марта.

— А моя пророчица сказала, что у нее билет на пароход, но она боится моря, — сказал Генрих.

— Это понятно. Впереди нежелаемое для вас путешествие, — пояснила Марта.

— А я услышала только одно слово: капля, — сказала Ширин.

— Капля, капелька… Искорка… Возможно, это искра надежды, — раздумывала Марта.

— Но только капля, — задумчиво прошептала Ширин.

Они беседовали еще с минуту, стоя на перекрестке живописных улочек старого Шираза. Потом Ганс и Марта попрощались, а Генрих остался о Ширин.