– Конечно. Дневник шифровал Якимов, у него был ключ шифра. Как же можно было убить Якимова?
– Верно! – воскликнула Валя; она была очень увлечена моим рассказом.
– А тут еще телега, – сказал я. – Я ждал чего-нибудь в этом роде – телеги, автомобиля, просто лошади. Живого человека на руках не унесешь. Когда исчезла телега, я понял, что был прав.
Петр Сергеевич хлопнул ладонью по столу.
– Здорово! – сказал он. – Это здорово. Надо выпить за следователя.
– Спирту у нас меньше, чем тостов, – сухо сказал Костров и, повернувшись к Петру Сергеевичу, продолжал совсем другим, дружеским тоном: – Через час, через другой мы расстанемся с вами, Петр Сергеевич. Хочу вам на прощанье сказать, что я все помню. Может, вам иногда казалось, что я не понимаю, как много вы для нас сделали… – Он кашлянул немного смущенно: – Я не особенно разговорчив… – Он поднял кружку:
– Ваше здоровье, дорогой друг!
Петр Сергеевич встал и вытер губы. Поднялся и Костров. Они поцеловались троекратно, как полагается в этих случаях. Потом подбежала Валя к Петру Сергеевичу, потом подошел Вертоградский. Интенданта обнимали, целовали и растрогали вконец. Он даже всхлипнул от глубины чувств и чуть было не прослезился.
– Спасибо, друзья, – сказал он. – По совести говоря, сколько раз я мечтал сплавить вас подальше куда-нибудь, в
Москву или на Урал.
– Помилуйте, – закричала Валя, – что ж мы вам – надоели тут?
– Ну, знаете, – Петр Сергеевич развел руками, – конечно, приятно иметь в партизанском отряде научно-исследовательскую лабораторию, но хлопотно, не буду скрывать, очень хлопотно. Как-то Алеховские болота мало приспособлены для научной работы.
– Позор! – сказал Вертоградский. – Мы к нему с открытой душой, с дружбой, а он, оказывается, нас выгнать хотел.
– Хотел, хотел, – признался Петр Сергеевич, – а сейчас жалко будет расстаться. Вернемся домой, станем жить-поживать, а ведь этого никто из нас не забудет. Тысячу раз будем вспоминать и страшное, и смешное, к грустное. Детям нашим будем рассказывать. Как, Валентина
Андреевна?
– Будем, – уверенно сказала Валя.
Петр Сергеевич повернулся к Кострову:
– Андрей Николаевич, вернетесь в наш город после войны?
– Как только лаборатория будет восстановлена, так и вернусь, – сказал Костров.
– За этим дело не станет. Если в лесу наладили, так в городе уж как-нибудь. – Петр Сергеевич поднял кружку: –