Теперь колонисты проводили долгие часы, сидя без дела в холле. Бакстеру нечего было записывать в дневник Френч-дена. А через четыре месяца наступит третья зимовка на острове!
В этой угнетающей обстановке даже у самых энергичных было тяжкое настроение, за исключением Гордона, как всегда погруженного в хозяйственные дела. Бриан порой тоже был в подавленном состоянии, хотя старался не выказывать этого. Он всячески побуждал товарищей не падать духом, продолжать учение, почаще вспоминать о родине, семьях и не терять надежды вновь увидеться с ними. Но ему это плохо удавалось, и он сам боялся впасть в отчаяние.
Однако внезапно возникшие серьезные обстоятельства заставили всех встряхнуться, чтобы постоять за себя.
Двадцать первого ноября днем Донифан, удивший рыбу, обратил внимание на стаю птиц, похожих на ворон, с пронзительными криками круживших над левым берегом Зеландской реки.
Донифан не стал бы особенно интересоваться этой каркающей стаей, если бы не их странное поведение: они описывали широкие крути, суживавшиеся по мере того, как приближались к земле, а потом, сбившись в плотную кучу, кидались вниз. Внизу они кричали еще громче, но Донифан ничего не мог разглядеть в густой траве.
Подумав, что там лежит труп животного, он попросил Моко отвезти его на тот берег на ялике.
Через десять минут оба они пробирались сквозь плотные заросли. Спугнутые птицы взвились в воздух, громко протестуя против нарушения их пиршества.
Там действительно лежал труп молодого гуанако. Он пал всего несколько часов назад: тело еще не успело остыть.
Мальчики собрались было предоставить стервятникам лакомую добычу, но их заинтересовало, как и почему гуанако оказался на болотистом берегу, вдали от восточных лесов, где обитали эти животные. Донифан осмотрел труп. На боку его была еще кровоточащая рана, нанесенная не ягуаром и не каким-нибудь другим хищником...
— Его пристрелили! — воскликнул Донифан.
— А вот и доказательство,— отозвался юнга и, расширив рану ножом, достал оттуда пулю.
Она была явно не из охотничьего ружья. А это означало, что стрелял либо Уолстон, либо кто-то из его спутников.
Быстро вернувшись во Френч-ден, мальчики рассказали товарищам о своей находке. Несомненно, это дело рук человека с «Северна». Но важно было знать, где и когда был произведен выстрел. Вероятнее всего, в гуанако стреляли пять-шесть часов назад: после чего раненое животное успело добраться через низину до Зеландской реки. Значит, кто-то из матросов охотился близ южной оконечности озера, а следовательно, шайка ушла из устья Восточной реки и постепенно приближалась к Френч-дену.
Положение колонистов резко ухудшилось. Правда, на юге простиралась бесплодная болотистая равнина, усеянная стоячими лужами, пересеченная ручейками: там мало водилось дичи, и Уолстон вряд ли станет далеко заходить в эту местность. Кроме того, поскольку до Френч-дена не донеслось звука выстрела, есть надежда, что и злодеи пока их не обнаружили. Но теперь необходимо было готовиться к защите, чтобы не быть застигнутыми врасплох.
Три дня спустя после неожиданной находки опасность усилилась. Двадцать четвертого ноября, утром Бриан и Гордон отправились на левый берег, чтобы посмотреть, нельзя ли сделать поперек узкой тропки между озером и болотом насыпной бруствер[148], который прикрыл бы Донифана с несколькими меткими стрелками на случай приближения врага.
Все трое отошли примерно на триста шагов от реки, когда Бриан наступил на какой-то предмет и раздавил его. Он не обратил внимания, считая, что это — одна из множества раковин, приносимых приливом в низину Южных болот. Но Гордон, шедший сзади него, остановился и произнес:
— Подожди-ка, Бриан.
— Что там такое?
Гордон наклонился и поднял раздавленный предмет.
— Посмотри,— спокойно проговорил он.