– Лео, старый мой друг! Ты утешаешь меня, когда люди становятся мне противны. Только мы с тобой и остались во всей Вселенной, ты и я, два больших дикаря, человек и лев!
Зверь ответил ему тихим прерывистым рычанием, почти членораздельным.
– Полагаете, он вас понимает?
– Это сверхлев, мадемуазель! И чему только вас теперь учат в школах? Мой отец работал с Лэнгли в Торонто. Лео только родился, когда одиннадцать лет назад эти болваны-фундаменталисты сожгли лабораторию под тем предлогом, что там издеваются над божьими созданиями! Как будто им известны истинные замыслы Творца, как будто они проникли в тайну творения, эти жалкие недоноски, свято верящие во все, что написано в Библии, и еще больше – в темные легенды жестокого народа бронзового века, которые действительно божественны и недоступны их пониманию! Все сгорели: Лэнгли, мой отец, отец и мать Лео, его братья и сестры! Мне удалось спасти львенка, но я не мог спасти отца, погибшего сразу же от взрыва гранаты. Я тогда работал над диссертацией. Моя мать умерла спустя несколько дней. После того как повесили с полдюжины убийц – как всегда, далеко не главных! – я свалил оттуда, не пожелав оставаться на Земле. Год провел на Офире-два, а когда самой дальней планетой стала Эльдорадо, я переселился сюда вместе с Лео. Да будет вам известно, его ай-кью – восемьдесят пять! Чуть ниже, чем у среднего человека! Еще два поколения, и мы бы имели для освоения диких планет даже более умных помощников, чем бедный Лео! Вы представляете, что они сделали, эти сволочи? Он один, один из своего рода, достаточно разумный, чтобы это понимать, и недостаточно – чтобы с этим примириться. Согласились бы вы жить совсем одна, где-нибудь между миром богов и миром обезьян?
– Я… я не знала…
– О, простите меня, не могу говорить об этом спокойно. К тому же, возможно, есть еще надежда. Рамакришна на Бохаре-четыре возобновил работу, начатую Лэнгли и моим отцом. Возможно, когда-нибудь у Лео появится подруга. В нормальных условиях он должен прожить лет сорок. Ладно, съедим что-нибудь и выходим!
Часов в десять утра они вышли к болоту. Почва стала мягкой и липкой, сапоги глубоко погружались в нее, а когда их вытаскивали, издавали противное чавканье. Лео перепрыгивал с кочки на кочку, по-кошачьи отряхивая лапы. Дальше идти стало еще труднее. Между стволами болотных деревьев появились подернутые ряской озерца, их приходилось огибать. Тысячи насекомых набросились на путников, и Тераи остановился, приказав намазать лицо и все обнаженные части тела маслянистой пахучей жидкостью. Большинство «комаров» эта жидкость отпугивала, но другие, более настырные, жалили немилосердно, и вскоре Стелла почувствовала, как ее лицо опухает. Кроме того, начался зуд между пальцами рук. Лапрад философски пожал плечами:
– Ничего не поделаешь! Привыкнете. Через какое-то время будете страдать уже не так сильно. И он тоже!
Молодой инженер был неузнаваем: глаза на его вздувшемся лице казались щелками.
– Каждый реагирует на яды по-своему. Поверьте, ему приходится гораздо хуже, чем вам!
В полдень они быстренько перекусили, устроившись на полусгнивших пнях. Вставая, Стелла вдруг поскользнулась и во весь рост шлепнулась в глубокую лужу. Лапрад выругался:
– Встать! Скорее! Промокли?
– Да, немного.
– Сейчас же переоденьтесь! Мы отвернемся. Не думаю, чтобы в этих водах водились ниамбы, но кто знает?
Когда девушка вытерлась и переоделась, они двинулись дальше.
– Простите, а что такое «ниамбы»?
– Это… О черт!
Лео рычал, в быстром жесте выбрасывая вперед лапу с выпущенными когтями. Перед ним из воды поднималась треугольная голова, принадлежавшая рептилии. Лапрад уже вскинул ружье. Голова разлетелась от удара тяжелой пули.
– Болотный боа! Разумеется, это не настоящий удав и даже не рептилия, но ничуть не лучше. Если бы не Лео, мы прошли бы мимо, ничего не заметив, и сейчас нас было бы на одного меньше. Они достигают в длину пятнадцати-двадцати метров! – Лапрад обернулся к туземцам и спросил о чем-то с озабоченным видом. – К счастью, это редкие животные. Мои носильщики утверждают, что здесь их никогда не видели. Я им верю, потому что сам раз двадцать проходил через это болото и прежде болотный боа мне никогда не встречался. Скорее, прибавим шагу, мне станет гораздо спокойнее, когда мы отсюда выберемся.
К вечеру местность начала повышаться, и они заночевали под гигантским деревом на сухой земле. На следующее утро Стелла почувствовала себя усталой, ее сильно лихорадило, но она решила, что это с непривычки, из-за трудного перехода. Весь день она еле плелась. Раза два или три она порывалась заговорить об этом с Лапрадом, но сдерживалась: иди или подыхай, сказал он, и она не решилась жаловаться, а удовольствовалась тем, что проглотила тайком две таблетки панвакцины.
ebooksa