Робинзоны космоса

22
18
20
22
24
26
28
30

– Вы что, боитесь его, этого Стивена?

– Я-то? Да я и не таких перемалывал. Просто не хотелось бы мараться понапрасну. Я хватаюсь за револьвер только тогда, когда ничего другого не остается.

– Не волнуйтесь, все будет в порядке… Но ступайте, вот и она!

Джейн Партридж, переоблачившаяся в черное платье, нерешительно застыла в дверях.

– Вы хотели меня видеть?

В глазах ее стоял страх.

– Входите, присаживайтесь. И чтобы вы почувствовали себя более непринужденно, позвольте мне заверить вас, что я не имею в отношении вас никаких дурных намерений, что мне понравился ваш песенный номер и что я всего лишь хочу задать вам несколько вопросов.

Ее изящные черты лица, казалось, еще более напряглись.

– А, так вы из полиции?

Тераи рассмеялся:

– Нет-нет, уверяю вас! Я хотел всего-навсего сделать вам комплимент – у вас настоящий талант к адаптации этих старых земных песен. Вы ведь и сами с Земли, не так ли?

– Да, из Филадельфии.

– И вам сейчас… года двадцать два, двадцать три?

– Двадцать четыре. А что?

– А то, что у вас тот же репертуар, какой был у одной моей подруги, – она тоже с Земли, из Северной Америки, и ей тоже двадцать четыре года. Вот я и спросил себя: а не могли вы заниматься фольклором в одном и том же студенческом кружке, к примеру в Чикаго?

Джейн Партридж густо покраснела.

– Возможно, – пробормотала она наконец. – Только прошу вас, никому не говорите! Мой патрон считает, что я сама сочиняю эти песни! Они, знаете ли, нравятся публике, и потому мне платят чуть больше, чем всем остальным, а это позволяет мне чувствовать себя чуть более свободно!

– Так это правда, что Стивен, как поговаривают, держит вас в черном теле?

Она прикусила губу:

– И да и нет. Он не пытается извлечь из этого выгоду в том смысле… в каком вы могли бы подумать. Но у меня семилетний контракт, и истекает он лишь через шесть лет.