ожгали глотает из жестяной солдатской кружки горячий, как расплавленный янтарь, чай, и с его лица не сходит широкая улыбка.
Рядом, поджав ноги, сидят с кружками Ахтан и Избасар. Все трое недоумевают, почему им не разрешили идти с ротой в баню, а оставили в казарме.
— Может, дневальный знает? — говорит задумчиво Ахтан.
— Скажут, когда надо, — успокаивающе машет рукой Кожгали и восхищенно чмокает. — Ох, и чаек.
Он обводит взглядом пирамиды для винтовок, прикрытые серыми одеялами топчаны и добавляет:
— Хорош, а все же не такой, какой я пил у себя в ауле.
— Там лучше? — в глазах Ахтана насмешка.
— Конечно, лучше. Разве в большом казане чай сваришь вкусным? Барашка в казане надо варить, а не чай. Это наш ротный повар ничего не понимает.
— Мудрые твои слова, Кожеке, — соглашается с Кожгали широкий в кости Избасар Джанименов. Он после каждого глотка приподнимает похожие на коромысла сильные плечи. — Только в ауле ты, однако, чай не часто пил. Или у вас пастухи лучше баев живут?
Кожгали смеется.
— Хуже нас, чабанов, только собакам приходится. Траву мы с ягодами завариваем, а не чай… Пастухи все травы знают.
— Я тоже все травы знаю, — вёрткий, сухощавый Ахтан Мухамбедиев протягивает порожнюю кружку Избасару, сидящему с краю у солдатского котелка. — Налей!
— А не лопнешь?
— Нет. Места еще есть много — погладил себя по животу Мухамбедиев.
Протянул кружку к Кожгали.
За окнами казармы переменчивый астраханский день. От всех стекол, которых не касаются умелые и охочие до чистоты женские руки, протянулись наискосок к полу радужные снопы света. Они переливаются, скользят по остриям штыков, перебираются на потолок, и по нему бегут повитые золотом веселые ручейки. А через минуту казарма будто съезжает по крутому косогору в темноту. Потом солнце выныривает из-за набежавшего облачка, и у окон снова выстраиваются искристые снопы.
Три друга сидят на двух сдвинутых топчанах. С краю котелок. Над ним курчавится пар. Ныряют в котелок поочередно кружки, обжигает горло пахучий напиток. От него яснеют мысли, становится хорошо на душе. Что может быть лучше таких минут?
И никто из троих не знает, что полковой комиссар о каждом из них подробно докладывал в астраханском кремле лично Кирову.
Тот вызвал его и спросил, кого из наиболее надежных и толковых красноармейцев 291 полка можно послать в тыл к Деникину.
— Сколько? — спросил в свою очередь комиссар. — Пять, десять человек надо послать?
ebooksa