Я был капитаном Фицроем

— А Вы жестоки, капитан! — ледяным тоном произнесла леди Инесса.

— Я жесток настолько, насколько требует того моя профессия моряка, и не более.

— Я не то имела ввиду! Вы прекрасно поняли меня! Я говорю о Вашей жестокости по отношению к женщине! Вы причинили мне боль, капитан!

— Что значит Ваша боль, по сравнению с болью тех, кто умер ради того, чтобы Вы владели всем этим богатством!

— Капитан! — леди Инесса с трудом сдерживала гнев, — дерзость хороша только в бою, но не в общении с дамой! Или Вы хотите поссориться со мной, еще до выхода королевы?

Фицрой понял, что сказал лишнее, он был далек от придворной дипломатии и всегда говорил то, что думал. В одних кругах это воспринимается как прямота и принципиальность, в других, где язык дан не для того, чтобы высказывать свои мысли, такое поведение воспринимается как признак глупости.

— Простите, миледи, — сказал он, понижая тон, — я не хотел Вас обидеть. Моряки слишком грубы и прямолинейны, вести себя на паркете банкетного зала, как на палубе корабля — довольно глупо с моей стороны. Приношу свои искренние извинения, и спешу загладить свою вину!

— Вот так-то лучше! — сказала леди Инесса примирительным тоном.

Когда наконец королева соизволила выйти к гостям, и леди Инесса представила ей капитана Фицроя, ее величество произнесла следующую фразу:

— А, так это Вы, тот герой, который позволил себе поссорить нас с адмиралом Беконом?

— Прошу простить меня, Ваше величество, — сказал капитан, склонившись перед королевой.

— А он весьма недурен, этот молодой человек, — сказала королева куда-то в пространство.

Это было все внимание, которым королева удостоила своего героя, в честь которого якобы и был устроен этот бал. Но и этого было немало для простого моряка, хоть и дворянина, но очень небогатого и далекого от придворной свиты.

Когда начались танцы, капитан Фицрой, смутившись, попросил леди Инессу выйти с ним в сад, чтобы подышать свежим воздухом, сославшись на плохое самочувствие и духоту. Дело в том, что танцевал он скверно, можно сказать, вообще танцевать не умел. Потомственный моряк из обедневшего дворянского рода, он воспитывался в духе морских традиций своей семьи. С малых лет он уже знал, что такое компас, секстант, мачты, стеньги, бегущий и стоячий такелаж. Но никакого понятия не имел о мазурке, кадрили и прочей чепухе, которой забивают головы малолетним дворянам их воспитатели. Леди Инесса поняла истинную причину просьбы капитана и решила не ставить его в неловкое положение, выйдя с ним в сад.

Чтобы как-то занять время, леди Инесса попросила капитана рассказать о том сражении, которое сделало его героем в глазах высшего света, но не успел он начать рассказ, как их уединение было нарушено появлением служанки.

— Простите, миледи, — произнесла она с явным волнением в голосе, — к Вам человек от лорда Бекона, просит срочно принять его.

— Хорошо, — ответила леди Инесса спокойно и, обратившись к Фицрою, добавила: — подождите меня здесь несколько минут, капитан.

— Да, конечно же, миледи, — ответил тот.

Но только леди Инесса вышла, служанка бросилась к капитану, говоря быстро, но разборчиво, тихим взволнованным голосом:

— Меня зовут Мари, я — служанка леди Инессы. Уходите отсюда, капитан, садитесь на свой корабль и отплывайте немедленно!