Белые паруса

Но в какой момент это перестало действовать?

– О чём ты сейчас думаешь? – спросил он вчера вечером, крепче прижимая руку Айрис к своей горячей груди.

Она попыталась подняться. Дойл удержал её. Откинул волосы со лба, снова заглянул в глаза:

– Что тебя беспокоит? Твой муж?

– О, нет! Хотя…

– Ты ведь хотела бы, чтобы между вами всё было иначе? Хотела бы вернуться в Анадолию, к привычному укладу жизни?

Повернув голову Айрис ответила ему таким же внимательным, изучающим взглядом:

– Зачем ты меня об этом спрашиваешь?

Дойл с нежностью завёл её упавшую вьющуюся прядь обратно за ухо:

– Ты бы осталась здесь, со мной, если бы я тебя попросил? Для того, чтобы построить новый мир? Свободный и справедливый?

Айрис растерянно смотрела на Дойла, не зная, что ответить, чтобы не солгать и не обидеть его.

А он продолжал:

– Что для тебя Ранерлик? Значит он для тебя хоть что-то?

– А для тебя?

– Это мой дом. Место, в которое мне нравится возвращаться раз за разом, думая, что завтра, может быть, здесь окажется лучше, чем было вчера. Мне нравится запах, царящий на здешних берегах. Нравятся паруса, качающиеся над водой. Нравятся парни, с которыми выхожу в море, деля с ними опасность и добычу. Я хочу, чтобы это длилось, пока бьётся моё сердце. Хочу устанавливать на этой земле свои правила игры, а не подчиняться тому, что придумано до меня. Я хочу это место, Айрис. Так же жадно, как хочу порой женщину или глоток рома. Ранерлик часть меня, и я принадлежу ему. Но для тебя это просто остров.

– Не просто остров. Для меня это остров, принесший несчастье. Отнявший любимого в прошлом мужа. Перевернувший мою жизнь с ног на голову, и не желающий останавливаться на достигнутом, – невесело засмеялась Айрис. – Я могла бы сказать тебе, что глупо зацикливаться на клочке земли, в то время, как мир так огромен и разнообразен. Но – не скажу. На самом деле я тебя понимаю. Страна, мир, вселенная – какая разница? Это, в конце концов, только пустые слова. За ними ничего не стоит. По-настоящему значение имеет как раз маленький клочок земли, с детства знакомый до последней крупинки. Земля, которую мы любим. Она – часть нашей души, это так же верно, как то, что рано или поздно мы сами неизбежно станем ею. Твоя земля – Ранерлик. Моя – Анадолия. Ты сын жестокого тропического солнца и здешних яростных штормов и не важно, что на самом деле, может быть, когда-то ты родился в трущобах Анадолии.

– Да, – согласился Дойл, – это неважно. Ранерлик – моя родина и мой дом. А ты? Ты с нами? Или нет?

Айрис не ответила ему. Потому что сама не знала ответа.

Кажется, Дойла это обидело. Сильно обидело.

И как станут теперь развиваться их отношения, Айрис не знала.