Дойл всё крепче и крепче прижимал Айрис к себе.
Позволяя себе забыть обо всём на свете, они всё теснее переплетали объятия в надежде получить облегчение терзающей их страсти, но на деле лишь сильнее распаляясь. Губы терзали друг друга, не находя желаемого утоления.
И уже было совсем не понять, кто тут охотник, кто добыча.
Дойл подхватил Айрис на руки с удивительной лёгкостью, хотя она и не отличалась миниатюрностью, и уложил на раскачивающуюся, словно качели, кровать.
Бортовая качка усилилась, но никому из них сейчас до этого не было никакого дела. Мир качался, голова кружилась, всё обволакивало мягким сумраком.
Шуршали простыни, скрипел матрас. Тяжесть мужского тела навалилась на Айрис. Сильный толчок, сошедший на нет, распластал по кровати. Спина предательски прогнулась словно нарочно подставляя под ласки грудь с возбуждёнными сосками.
Дойл умело и тонко играл на теле Айрис, как на инструменте, дразня прикосновениями, то едва осязаемыми, упорно обходящими самые чувствительные участки её тела, то почти до боли жаркими, на грани грубости.
Когда его губы сомкнулись вокруг её соска, Айрис поняла, что всё было лишь прелюдией. Ощущения стали обжигающе-острыми. Она цеплялась за мужчину, как водоросль за якорь, оплетая руками и ногами, давясь всхлипами, стараясь глушить стоны.
Когда же он, наконец, вошёл в неё, будоражащие-приятное, лёгкое удовольствие от предыдущих ласк сменилось тяжёлой волной страсти. Дойл двигался сильно и мощно, всё убыстряя темп. Айрис инстинктивно подавалась ему навстречу, не желая отпускать от себя ни на секунду.
Страсть и мощь, с которыми Дойл брал её, были для неё в новинку. С Оливером всё было иначе.
Манера любить у двух мужчин резко отличались друг от друга, как отличается вальс от танго; знойный ритм с резкими неожиданными поворотами от мягкого кружения.
Бешеный, безжалостный напор заставлял терять голову, биться и извиваться в конвульсиях наслаждения на грани боли, чертить острыми ногтями по светлой коже алые дорожки, пока один из мощных толчков не заставил её закричать.
Словно отзываясь на её крик, Дойл зарычал, не в силах больше сдерживаться – глубоко в своём лоне Айрис ощутила, как он содрогается в оргазме.
На несколько безупречно-счастливых минут они выпали из реальности.
Теперь, когда страсть уходила, как вода во время отлива, Айрис изо всех сил боролась с собой, не желая показывать, что внутренне она скорее смятена только что пережитыми чувствами, чем удовлетворена.
Хотя удовлетворена, конечно, тоже.
– Это было здорово, – засмеялась Айрис.
– Здорово?
– Даже лучше, чем просто здорово. Это было… так, что хочется непременно повторить ещё раз.
Что он пытается прочесть в её лице? Что хочет найти или, может быть наоборот, боится? Почему так смотрит?
ebooksa