Мы стояли друг против друга в сумрачной комнате. В воздухе ощущался привкус грозы.
– Ты говорила с моим сыном, – сказала Пенелопа. – Он, вероятно, дал понять, что отец его на войне пропал. Вернулся домой другим, пропитался насквозь смертью и скорбью и не мог больше жить как обычный человек. Проклятие воина. Верно?
– Вроде того.
– Мой сын лучше меня и лучше своего отца. Но он не понимает всего.
– А ты понимаешь?
– Я из Спарты. Что такое бывший воин, там знают. У него трясутся руки, он вскакивает среди ночи. Вино проливает всякий раз, заслышав звуки труб. У моего мужа рука была тверда, как у кузнеца, а когда трубили трубы, он первый бежал к пристани и вглядывался в даль. Война его не сломила; наоборот, еще более сделала самим собой. В Трое перед ним открылись возможности, отвечающие его талантам. Что ни день, новый замысел, новый заговор, новое бедствие нужно предотвратить.
– Он пробовал уклониться от войны.
– А, эта старая история. Про безумие и плуг. Тоже хитрость. Одиссей принес клятву богам и знал: уклониться нельзя. Он хотел быть изобличенным. Тогда ахейцы посмеялись бы над его неудачей и решили, что все Одиссеевы уловки так же легко разгадать.
Я хмурилась:
– Мне он и виду не подал, что дело было так.
– Не подал, уж конечно. Мой муж лгал на каждом шагу, в том числе тебе и себе самому. И всякий его поступок преследовал не одну цель.
– То же самое он сказал однажды о тебе.
Я намеревалась уязвить ее, но Пенелопа лишь кивнула:
– Мы считали друг друга умнейшими из людей. Когда поженились, без конца строили планы, как обратим все, с чем имеем дело, себе на пользу. Потом началась война. Одиссей сказал, что полководца хуже Агамемнона еще не видывал, но, пожалуй, с его помощью можно прославиться. Так он и сделал. Благодаря его выдумке побеждена была Троя и преобразовано полмира. Я выдумывала тоже. Каких коз скрестить, как увеличить урожай и где рыбакам лучше забросить сети. Таковы были насущные заботы Итаки. Видела бы ты лицо Одиссея, когда он домой возвратился. Поубивал он женихов, а что осталось? Рыба да козы. Седеющая жена, не богиня вовсе, и непонятный ему сын.
Голос ее заполнял пространство, пронзал его, как сломанный кипарис.
– Ни военных советов тут не было, ни войск, чтобы побеждать их или возглавлять. И мужчин-то на Итаке не осталось, ведь половину составляли его спутники, а другую – мои женихи. Меж тем известия о далеких славных деяниях приходили чуть не каждый день. Менелай возвел новенький золотой дворец. Диомед завоевал царство в Италии. Даже этот троянский беглец, Эней, город основал. Мой муж послал к Оресту, сыну Агамемнона, предложил себя в качестве советника. Орест ответил, что советников у него предостаточно, да и нарушать покой такого героя ему совсем не хотелось бы.
После он посылал к сыновьям Нестора, Идоменея и прочих, но все отвечали то же самое. Он не был им нужен. И знаешь, что я себе говорила? Ему лишь требуется время. Не сегодня завтра он вспомнит о радостях своего скромного дома и очага. О радостях жизни со мной. И мы вновь станем замышлять что-нибудь вместе. – Искривив губы, она усмехнулась сама над собой. – Но Одиссей не хотел такой жизни. Он спускался к морю, расхаживал по берегу. Я наблюдала за мужем из окна, припоминая, как он рассказывал однажды об огромном змее, жаждущем поглотить весь мир, в которого верят северяне.
Я тоже помнила эту историю. В конце концов змей пожрал самого себя.
– Расхаживал и беседовал с воздухом, который сгущался вокруг, и тогда лицо его отливало ярчайшим серебром.
ebooksa