В стране золотой

22
18
20
22
24
26
28
30

— Хорошо, что осталось взять всего три пробы!

Он продолжал размеренно стучать молотком по зубилу, когда, где-то сзади, с кровли скатился довольно большой камень и гулко шлепнулся на почву.

«Около самого устья», — подумал Тарасов.

Вспомнил, что там были почти сгнившие стойки, и успокоился.

— Наплевать!

Перешел к последней расчистке, что сделали вчера для взятия проб, нагнулся, чтобы расстелить плащ, и едва успел отпрянуть от осевшего сверху камня. А вслед за ним* начали падать, сыпаться, стекать большие и маленькие камни. Обвал захватывал все больший участок выработки.

Бежать к устью было бы безумием. Наиболее сильный обвал шел именно там. Но он в любую секунду мог начаться и здесь. Лампа уже потухла. Тяжелый камень ударил по плечу.

«В забое плотный кварц, там не провалится!» — мелькнуло в сознании… Понял, что добрался до цели только тогда, когда ударился о забой всем телом. Сел. От пыли нечем было дышать. Укрылся плащом…

Постепенно обвал затих. Прекратился шорох падающих камешков. Откуда-то повеяло сырым воздухом.

«Люди не придут сюда до завтра или до позднего вечера. Наверху две первые пробы, что я поднял. Если устье выработки цело, могут решить, что я ушел, отказавшись от более детального опробования… Уедут. На кой черт мне понадобилось поднимать эти пробы? И вообще, чего я полез один?..» — думал Тарасов. Посидел еще несколько минут. Тишина немного успокоила. Возникли новые вопросы; далеко ли завалило выработку? Всю или с одного борта? Нельзя ли попробовать вылезти?

Острый запах керосина, разлитого из лампы, окончательно привел его в чувство. Ощупью начал искать лампу. Безрезультатно. Дрожащими руками вытащил зажигалку и после многочисленных попыток добыл крохотный огонек. При свете зажигалки стало видно, что в трех-четырех шагах от него, на почве штрека, лежали большие камни, которых еще недавно здесь не было. До половины высоты выработка была заполнена медленно колеблющимся облаком пыли. Лампа валялась на боку, и керосин капля за каплей вытекал через фитиль.

«У людей карбидки, аккумуляторки, а здесь летучая крыса. Да еще стекло разгвоздить угораздило, — зло думал он».

Поджег фитиль лампы и направился в сторону обвала. Через несколько шагов стало ясно, что обвал серьезный. Во всяком случае там, куда он дошел, выработка была почти полностью занята обвалившейся породой. Нечаянно дотронувшись до свисавшего сверху камня, вызвал новый поток щебня и пыли. Невольно снова отпрянул к забою, где не было и не могло быть обвала. Сел.

Пожалуй, никогда Тарасов не бывал еще в таком затруднительном положении. Перед глазами проходили самые трудные эпизоды его жизни. Потом он заставил себя вспомнить самое лучшее: годы детства, школу, первый заработок, первую поездку с геологами в поле, институт… Под рукой оказался рюкзак. Нащупал в нем кусок хлеба. Начал есть и вдруг спохватился — кто его знает сколько придется пробыть в этой ловушке, и аккуратно завернул остаток… Он не знал, сколько прошло времени с момента спуска в шахту. Часы почему-то стояли. Нечаянно опять, потушил лампу. Теперь вокруг него была сырая могильная темнота. Не оказалось на месте и зажигалки. Ощупал карманы, почву около себя. Влез рукой в холодную скользкую глину; порезал пальцы об осколки камней. Зажигалки не было.

Неожиданно какой-то новый звук заставил насторожиться.

— Пришли! — радостно подумал Тарасов.

Сложил ладони трубой, повернулся к выходу и начал кричать. Кричал долго, во весь голос, потом напряженно вслушивался в темноту. Ответа не было.

Вспомнил студента-практиканта Володю, как он в прошлом году, перепуганный насмерть, кричал на берегу взбесившейся реки.

От крика поднялась пыль и*посыпались мелкие камешки. Потом наступила мертвая тишина. Противные мысли лезли в голову. «Наверное, там уже новый день! Подъехали, взяли пробы и ушли. Закрыли шахту. Теперь все! Вечером на мельнице подождут, потом поедут в Зыряновск, сообщат в ОГПУ, начнут рыскать. Не найдут и успокоятся. Подумают, что бандиты убили… А пробы те, наверняка, небогатые, так что спускаться сюда больше будет незачем».

Снова принялся искать зажигалку и нащупал наган. «Пожалуй, это лучше, чем медленная голодная смерть».