— Да, сказала, но мне скучно, а вокруг одни взрослые. Я буду на нём отрабатывать свои удары дагой и колдовать.
Мария, размахнувшись, легонько хлестнула ладонью по губам Мерседес.
— Ах, ты ж, негодная девчонка, как ты можешь говорить такое! Мы спасли его от гибели, а ты хочешь сделать его своей мишенью, да ещё отрабатывать на нём боевую магию. Ты с ума сошла!
— А что, Долорес ведь можно!
— Мерседес, — процедила сквозь зубы разгневанная Долорес, сейчас и впрямь напоминавшая ведьму. Я не тренировалась, я воевала и отгоняла пиратов, пока ты дрожала от страха в пещере. Нашла развлечение! — и она грубо, как солдат, выругалась.
Мерседес обиженно замолчала, её длинные волосы, в мелких завитках, свесились на лоб, растрепавшись из косы. Нет, она не думала издеваться над несчастным мальчишкой, и бить его магией тоже не планировала. Просто слова опережали её мысли, и говорила она не то, что думала. Ей действительно хотелось заниматься с мальчиком. Но не как с равным себе, а как со слугой, или спарринг-партнёром, ведь он не ровня ей, виконтессе.
По словам мальчишки, он был всего лишь сеньором, а её отец был графом, пусть и обедневшим и взявшимся за неблагородное торговое ремесло, но графом. Сейчас они плыли в Испанию, где она поступит в магическую академию и станет самой лучшей, или, в общем, не важно, кем она станет, но мальчишка ей нужен. Надо же на ком-нибудь отрабатывать свои приёмы и чары, да и приятель на корабле не помешает, хоть и временный.
— Высадим в Гаване, — сказал, как отрезал, отец, на том разговор и закончился, и все разошлись по своим каютам отдыхать.
***
Проснулся я от того, что мне захотелось есть. Я лежал в гамаке, наполовину с него свесившись. Возле меня никого не было. Помещение нижней палубы было огромным. Это не шлюп и не бригантина, здесь могли разместиться гораздо больше ста человек, как обычно предусмотрено на галеоне.
Впервые чувствуя себя на свободе и среди людей, которых мог назвать соотечественниками, я воспрял духом. Встав с гамака, я попытался найти кого-нибудь, кто мне всё расскажет и покажет. А также хотелось бы узнать, что меня ждёт дальше. Наивности у меня никакой не было. В этом мире, как и в моём, везде правят бал деньги.
Нищие никому не нужны, так же, как и убогие, поэтому никаких иллюзий я не питал. И что я мог предложить своим спасителям, кроме службы или дружбы. Только сейчас до меня ясно дошло, что я никто в этом мире. Вот я смог выжить, а дальше — то, что?
Ни семьи, ни дома, ни дальних родственников, ни денег у меня не было. Можно продолжать и дальше эти перечисления: ни работы, ни перспектив, но это уже лишнее. И вот как себя предлагать? А что я умею? Плавать? Работать с интернетом, которого здесь нет! В общем, полная засада с этой свободой. Пока её не было, я и не думал ни о чём другом, кроме того, чтобы выжить.
А вот сейчас она подстерегла меня и теперь везёт, причем неизвестно куда. Впрочем, пойду, узнаю у кого-нибудь, что меня ждёт в самое ближайшее время. По крайней мере, меня кормят, поят и дают угол, где можно поспать.
— Эй, мучачо, — обратился ко мне один из матросов, — тебя ждут наверху. Пойдём со мной, я тебя провожу. И, поднявшись на верхнюю палубу, я пошёл вслед за ним.
Сильный ветер бил в лицо, рвал поставленные паруса, толкая весь корабль вперёд. Это был огромный корабль, в котором я узнал галеон. На корме находился двойной штурвал, за ручки которого держался сейчас один матрос, но в любую минуту к нему мог прийти на помощь и второй, чтобы вдвоём они смогли быстро развернуть огромное судно в нужную сторону.
— Иди сюда, мальчик, — крикнули мне с квартердека. На нём стоял капитан корабля, а с ним девочка-подросток с круглыми любопытными глазами.
— Я не мальчик, меня зовут идальго Эрнандо, по прозвищу Филин.
— Ты так гордишься своим прозвищем, малыш! — усмехнулся капитан.
— Это прозвище мне дали пираты, и не в их интересах давать мне благородную кличку, наоборот, любое прозвище может быть заслуженным, — пояснил я.