– Тебе этого не понять, – невозмутимо отбил выпад целитель. – Я же не мог запечатать Фариса в кувшин, будто джинна, для большей сохранности. Он был под моей защитой, а не в роли приманки.
– Слова… слова… А суть одна. Ты охотился на меня, хранитель, а вместо этого сам стал добычей. Неплохой трофей!
– И что ты собираешься делать с моей шкурой, которую еще не снял?
Раэн опять глотнул вина. Веревка на руках ир-Джейхана ужасающе медленно ослабевала, но шею уже так не сдавливала. Оставалось только молить богов, чтобы он успел, а Фарис при этом не наделал глупостей, рванувшись раньше времени. Сейлем, возможно, и не успеет полоснуть его по горлу, но между ир-Джейханом и Раэном – демон, а в отношении него маг не заблуждался: жирная обрюзгшая оболочка старейшины сейчас налита клокочущей злой мощью, только и ждущей, чтобы вырваться на волю. Откат понемногу начал проходить, но одолеть тварь из Бездны в честной драке еще и думать нечего.
– А ты угадай, раз уж такой сообразительный.
Демон откровенно забавлялся.
– У меня слишком богатое воображение, – улыбнулся Раэн. – Никак не могу выбрать из нескольких соблазнительных возможностей.
– О, неужели? – ухмыльнулся в ответ демон. – Ты ведь непременно кинешься отбивать своего любимчика? Сначала я заставлю тебя смотреть, как Сейлем его прикончит. А потом сожру твою душу на сладкое и заберу ее с собой в Бездну. Тебя там ожидают с нетерпением!
Узел почти соскользнул, но Раэн, поймав момент, когда одержимый отвел взгляд, чуть заметно качнул головой. Нет, еще не время. Потерпи, малыш. Еще минуту…
– А когда умрет Сейлем? – поинтересовался он. – Это ведь ему ты можешь сулить небесные чертоги на земле. Меня обмануть чуточку труднее. Нельзя ли сделать из меня закуску после его смерти? Я бы хоть посмотрел на это зрелище.
– Закрой пасть, колдун! – истерично взвизгнул ир-Кицхан-младший, и его рука у горла Фариса задрожала. – Я и тебе глотку перережу! Я вырву этому ублюдку сердце и заставлю тебя сожрать его сырым! Слышишь, ты, чужеземная мразь!
– Сейлем?.. Что здесь…
А вот это уже совсем плохо. Раэн досадливо прикусил изнутри губу. Это насколько же он слаб, если даже не почувствовал появления на сцене еще одного персонажа? До чего некстати! Интересно, сколько старейшина Самир успел услышать?
– Брось нож, Сейлем, сынок!
Следовало признать, старший ир-Кицхан вел себя довольно осмысленно. Не рвался к сыну, не бросался на демона и даже не обвинял во всем Раэна, что было непривычно, однако приятно. Может, все еще обернется к лучшему?
– А праздник все веселее, – промурлыкал бывший приятель Самира, виртуозно дочерчивая последнюю сторону фигуры, которую осталось лишь заключить в круг. – Спасибо, что заглянули, уважаемый.
– Мадин?! – неуверенно окликнул его ир-Кицхан и осекся, встретив горящий багровым пламенем взгляд одержимого.
Все-таки он был отнюдь не глуп, этот честолюбивый надменный старейшина. В молодости, как сказал Фарис, отец Сейлема поездил по шахству, а теперь любил книги – очень необычно для Нисталя. Наверное, он докопался до истины, но слишком поздно заставил себя в нее поверить. Раэн ощущал его гнев, смешанный с осознанием своего бессилия, страх за сына и растерянность человека, который всегда управлял тем, что происходит вокруг, но вдруг понял, что беспомощен. И все-таки держался Самир хорошо. Отведя от демона полный изумления и ужаса взгляд, он снова посмотрел на Сейлема.
– Не надо, сынок, – мягко, как ребенка, попросил он. – Не делай глупостей, отпусти ир-Джейхана. Я все улажу.
– Не в этот раз, отец! Не нужно ничего улаживать! Ты не понимаешь! Мы будем хозяевами Нисталя, ты и я. Он может все, и он обещал мне. Больше не нужно умасливать этих тупых свиней, чавкающих над своими кормушками. Они сами приползут, когда увидят наше могущество! Вот увидишь, они приползут и будут лизать наши ноги! А когда Нисталь станет нашим, мы выйдем из него и возьмем… все! Новые земли, золото, подданных…