Сейлем лежал все в той же позе и продолжал едва слышно скулить.
– Ничего страшного, – пожал плечами Раэн. – Можете оставить его в покое, он придет в себя и без вашей помощи. Постоянное общение с демоном, который кормил его своей силой, это как дурман, приносящий невероятное удовольствие. Он слишком долго чувствовал себя всемогущим, а потом блаженство закончилось в одно мгновение. Сейчас ему очень плохо, но еще немного времени рядом с фальшивым ир-Керимом – и было бы гораздо хуже.
– Это пройдет?!
К Самиру возвращалась былая надменность, но к Раэну он все же обращался почти вежливо.
– Не знаю, – откровенно признался Раэн. – Конечно, другого демона ему все равно взять негде, но пустое место в его душе должно чем-то заполниться. Иначе он заполнит его сам. Пьянством, дурманным зельем, игрой в кости или чем-нибудь похожим. Чем-то очень интересным, но самоубийственным, понимаете? Но это будет потом. А сегодня к вечеру или завтра Сейлем придет в себя и даже сможет подумать о своих подвигах.
Раэн брезгливо посмотрел на тихонько скулящего парня. Отвратительное зрелище. Настолько жалкое, что даже наказывать не хочется. Сейлем сам себя наказал страшной карой, искалечив себе душу и, возможно, жизнь. Да, определенно не стоит стирать память его отцу, ведь должен хоть кто-нибудь вынести урок из того, что здесь произошло, и позаботиться о последствиях.
– Кстати, – задумчиво сказал он вслух. – А не подскажут ли два коренных нистальца бедному чужеземцу, что мы будем рассказывать вашему совету и уважаемому ир-Кериму, который тоже вскоре очнется?
– Так он не мертв?!
Изумленный Фарис оглянулся на тело старейшины.
– Ты меня обижаешь, – улыбнулся Раэн и показал Фарису рукоять без клинка. – Самое трудное в уничтожении или изгнании демона не повредить при этом его жертве. Но я же не зря столько времени мастерил этот клинок. Тот, что у тебя, убил бы обоих, а мой поразил только вселившуюся тварь. Лезвие исчезло прямо в ране, и ваш старейшина совершенно невредим. Хотя если он снова начнет на меня орать, за его дальнейшее здоровье ручаться не могу.
– А он будет что-нибудь помнить? – спросил ир-Кицхан.
– Последние несколько дней точно забудет, – сообщил Раэн. – А до этого воспоминания будут смутными, словно все, случившееся после вселения демона, было во сне.
– Может быть, мы тогда договоримся, почтенный целитель? – прищурился Самир ир-Кицхан. – Вы молчите о глупостях Сейлема, а я берусь все уладить и с Мадином ир-Керимом, и с советом старейшин. Обещаю, ни на вас, ни на Фариса никто даже плохого не подумает.
– Вообще-то, – сухо заметил Раэн, – я не назвал бы невинной глупостью покушение на убийство, сговор с демоном и попытку захватить власть в долине.
Фарис только молча переводил взгляд с него на Самира, и Раэн с отчетливой болью подумал, что после этого дня парень наверняка перестанет ему доверять, да и просто считать хорошим человеком. Хорошие люди – ну или даже нелюди! – не беседуют с демонами, не договариваются с врагами, не заключают бессовестных сделок. Может, если бы раньше он был с парнем откровеннее, и удалось бы сохранить с ним дружбу, но вот беда, фигуры Игры должны знать о ней как можно меньше, это непреложный закон.
– Может, по-вашему, и в смерти тех пятерых виноват Сейлем? – вкрадчиво поинтересовался старейшина.
– Это вряд ли, – признал Раэн. – Я, конечно, могу ошибаться, но ваш сын не настолько храбр, чтобы иметь дело с темным колдовством и ничем себя не выдать. Скорее всего, тварь действительно передала пряжку с проклятием через него, но Сейлем о самом проклятии мог и не знать. А потом было уже поздно, он слишком увяз… Зато Фарису вряд ли понравилось стоять с ножом у горла, ожидая смерти в лапах демона. Вам так не кажется?
Самир закусил губу и бросил короткий быстрый взгляд на ир-Джейхана.
– Позволь спросить, Раэн! – вмешался Фарис. – Сейлем понимал, что он делает, или тоже был околдован?
– Хороший вопрос, – кивнул маг. – Конечно, какое-то влияние демон на него оказывал, но Тьма не в силах заставить человека сделать то, что он всей душой не хочет выполнять. Сейлем сам отдался в ее власть, согласившись помогать демону. И засаду тебе тогда устраивал точно Сейлем, Тьма здесь ни при чем. Хотя сегодня он вряд ли в полной мере осознавал, что творит, очень уж глубоко его пропитала демоническая сила. Но это его не оправдывает, как и тех, кто принимает разный дурман, а потом совершает преступления… – Раэн посмотрел на все еще бледное лицо нистальца и изумился, прочитав его чувства: – Фарис, неужели ты намерен его простить?!