Эльфийский подменыш

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ого! И как же? Ну?! – Бард подпрыгивал на месте от нетерпения; ему хотелось взять Джерри за грудки и потрясти, как яблоньку, чтобы тот говорил побыстрее.

– Вынужден тебя огорчить: он не хочет делиться этим знанием. – Джеримэйн, кажется, что-то заподозрил и на всякий случай отступил на шаг. – Ни с тобой, ни с кем бы то ни было. Ты его вообще ужасно раздражаешь тем, что похож на умершую сестру. Ходишь тут, как живое напоминание о его неизбывном горе, смотришь своими разными глазами: всякий стыд потерял, скорбеть мешаешь.

Теперь Элмерику стала окончательно ясна причина, по которой учитель предпочитал не замечать его. Почему-то от этого знания стало легче. Бард со вздохом присел на ступеньку.

– Зря ты так, – попытался он усовестить Джеримэйна. – Мастеру Флориану плохо, его можно понять… Он ведь тоже человек, хоть и чародей.

Джерри в тот же миг вскинулся:

– Ага, плохо ему, бедненькому, надо же! Можно подумать, у других никто не умирал. Между прочим, тебя к Соколам взяли, чтобы ты им смотрел левым глазом на всяких тварей вместо леди Эллифлор. А вовсе не за твои дурацкие песенки.

Тут уже Элмерик разозлился и вскочил, сжимая кулаки. Половицы под его ногами жалобно скрипнули.

– Эй, придержи язык! – процедил он сквозь зубы. – Это не «дурацкие песенки», а старинное бардовское искусство! Понимать надо!

– Я, может, побольше твоего понимаю. – Джерри зло прищурился, готовый в любой момент дать отпор. – А вот только мастер Дэррек так и сказал: мол, увидел разные глаза у парнишки – и сразу же взял. Тут-то мастер Флориан на него и взъелся!

– Он, наверное, боится, что её забудут… – Элмерик заставил себя разжать кулаки и сделал пару глубоких вдохов, заставляя гнев отступить: ведь плохое настроение ещё не повод для драки.

– И это очень глупо! – фыркнул Джерри. – Почему её должны забыть-то? Да и вообще, вряд ли ты в ближайшее время сможешь с ней сравниться по умениям. Мастер Флориан должен это понимать – он вроде не дурак.

– Ну… да, – нехотя согласился бард. Он знал, что Джеримэйн прав, но почему-то всё равно чувствовал себя уязвлённым. – Я и не оправдываю его… Слушай, давай не будем рассказывать об этом леди Эллифлор? Она наверняка расстроится. Лучше попробуем как-нибудь поаккуратнее разузнать об этом её истинном зрении, раз уж от мастера Флориана толку никакого.

– Вообще-то, я уже всё ей рассказал, – признался Джеримэйн, отводя глаза. – Теперь она заперлась и наотрез отказывается выходить из книги. Видишь ли, леди занята: она плачет. Все эти сильномогучие чародеи, похоже, только и делают, что жалеют себя. А ведь будь у тебя истинное зрение – мы бы в два счёта узнали бы, есть ли среди нас подменыш…

Элмерик глянул на него свысока, не в силах больше скрывать улыбку, полную торжества.

– Ха! Без неё справимся! – подбоченившись, заявил он. – Видишь ли, я уже и сам нашёл подменыша.

Увидеть, как глаза Джерри округляются от удивления, было в высшей степени приятно.

6.

– Я хочу хоть каких-нибудь доказательств! – повторила Келликейт уже с нотками раздражения в голосе. – Всё, что мы знаем, – это рассказ Элмерика. Я уверена, что, если спросить Мартина, он расскажет свою версию – и тогда у нас будет слово одного против слова другого. А что, если – я не утверждаю, но ведь это возможно – подменышем является сам Элмерик? А Мартин что-то узнал – вот Элмерик и решил от него избавиться. Вы о таком раскладе не думали?

– Это неправда! – Бард скрипнул зубами; он уже успел сильно пожалеть, что послушался Джерри и рассказал о своих подозрениях остальным Соколятам. – Могу поклясться пеплом и вереском…

– Вот только не надо громких клятв! – Келликейт поморщилась. – Я просто хотела показать тебе, насколько всё туманно и неоднозначно. Ты мог что-то не разглядеть, недопонять. В общем, пока не будет ясных доказательств вины, я буду верить Мартину, потому что он мой друг.