Запах снега

22
18
20
22
24
26
28
30

Андраш все это время стоял рядом и курил.

– Сомневаешься? – раздраженно спросил Граф, когда Виталик, скрипя тросиками, ушел по лыжне за Агзу.

Андраш глянул на него как-то странно, одернул свою бомжекуртку и пошел за лыжами. Лишившись половины оттяжек, палатка ходила ходуном. Лика закапывала лопату вместо взятой Виталиком лыжи. Андраш попытался вместо своей лыжи оттянуть палатку на Личкины санки, но Лика его остановила.

– Брось, – сказала она, – иди, догоняй! Пурга же!

Андраш оставил санки и вдруг обнял Лику. Разглядывая его лицо, Лика предупредила:

– Осторожно там!

– Сами вы осторожно! – махнул рукой Андраш, надел лыжи и пошел к санкам.

Влез в упряжку, надел на плечи рюкзак, потом, словно вдруг вспомнив что-то важное, повернулся, переступая лыжами, к внимательно наблюдавшему за ним Графу.

– Надеюсь, скоро свидимся!

– Надеюсь, – ответил Граф.

Андраш опять развернулся, перетаптываясь, словно пингвин, опять поправил пришитый к куртке куцый кусок авизента, зашагал прочь и запел:

– Да обойдут тебя лавины!

Закончив с оттяжками, Лика подошла к Графу.

– Нехорошее что-то делается, – сказал ей Бессонов, глядя в снежную мглу, туда, где только что исчез Андраш.

– И Андраш тебя предал… – Лика смотрела в том же направлении. Смотрела как-то отрешенно.

– Ну, я не Христос, а Андраш не Петр, – Граф легко положил ей руку на плечо, – так что вряд ли это можно назвать предательством. Да и предательство – не самое страшное в жизни.

– А что тогда самое страшное?

Граф вздохнул и пожал плечами.

– Наверное, беспомощность. Бессилие. Когда ничего поделать не можешь. С другой стороны… – он посмотрел куда-то в сторону, – пока есть силы терпеть, со всем можешь справиться. Даже смерть – не конец. Не важно, что ты умираешь. Важно – как.

– Ты знаешь, что там, после смерти?