Польские новеллисты,

Уж ты пол-подпол, под полом землица. Парни все гуляют — мой чегой-то злится.

Он осторожно сжал ей пальцы и начал выспрашивать, о чем поется дальше. Она ответила:

Кабы моя воля, я бы спела боле. Да гармошка ходит не со мною в поле.

Он заметил несколько уклончиво:

Гармонисту нынче и мехи не выгнуть. Дать ему горбушку да на выгон выгнать.

Аккордеонист услыхал, погрозил Шимеку кулаком и, похваляясь редким заборчиком зубов, подхлестнул басы. На рысях ворвался новый мотивчик. Все кинулись в синюю упругую темноту, только Шимек и Целинка остались. Шимек оглядывал танцующих, молчал. А она тихонько запела, закрывая пальцами уши, чтобы не сбивала музыка:

У меня был милый — чистая картинка, Да позарастала к милому тропинка: Заросла не мохом, не густой травою. Заросла недоброй сплетнею-молвою.

Шимек наполнил свой стакан, маленько пролил и выпил. И ответил голосом, хриплым от водки:

Нынче мне всю ночку снилося упорно. Будто твой передник на пеленки порван.

Потом засмеялся. И добавил уже своими словами, твердо:

— Зрячий обронил, а слепой подбирай?

Целинка встала. Молча, спотыкаясь, пошла к двери. Позади зазвенело стекло. Это Шимек швырнул стакан под ноги танцующим.

Они не виделись полгода. Однажды Шимек приехал, стал вызывать приятеля, зятя Целинки. Того дома не было, он играл в карты в деревне.

Шимек дороги не знал, однако и не хотел, чтобы ему ее показывали. Пошел сам. Ни разу не оглянувшись, пересек двор. Затворил калитку и уже на улице, закуривая папиросу, спросил:

— Ты чего-нибудь имеешь ко мне?

— Ничего не имею, — ответила Целинка, — у меня в деревне свое дело есть. Потому иду. Ходить никому не запрещено.

— Коли так, то ходи, — согласился Шимек.

Дорогой все время молчали. Изредка попадались люди, оглядываясь им вслед. Шимек прибавил шагу. Деревня утопала в тяжелой, дождливой весне. Жестяное небо сулило долгую непогоду, последний снег жался к крышам.

Наконец показалась закутанная туманом халупа, а внизу — сад. Целинка мотнула головой: здесь, мол. Он спросил недоверчиво:

— Неужто там и сидит?

Потом, весело глянув на Целинку, поинтересовался, сильно ли она по нем-плачет. Целинка спокойно ответила, что со своей долей давно свыклась.

Он рассказал степенно и подробно, с кем и когда хотят его оженить. А потом пояснил:

— Потому как уже время.

Целинка подняла камень, бросила в воду. Вода охотно и молчаливо раздалась, втянув отражения деревьев. Шимек спросил:

— Что ты там видишь?