– «Но если вы это читаете, значит, вы все еще живы. А это главное».
Нейтральный голос Робинсона не лишил письмо того оскорбительного тона, в котором оно было написано.
– «А теперь я уже не вернусь, а потому отдаю вам мою половину цирка. Сделка совершена, и все подписано. Надеюсь, это будет в какой-то мере компенсацией за то, что Джонс с вами сделал, Ферн. Я заработал деньги, оставил свой след и теперь могу удалиться. Сомневаюсь, что вы меня когда-нибудь увидите вновь. Не поминайте лихом», – письмо продолжалось. Нотка недоверия изменила голос Робинсона, и он начал абзац снова: – «Не поминайте лихом. Я убил всего одного человека. Человека, которого я любил. У меня была краткая связь с мисс Минтон, и я попытался забыть Кристину с Красоткой Ирис, в которой тоже есть подобная холодная отчужденность, но ничего хорошего из этого не вышло. Но когда встал вопрос о деньгах, иного пути у меня не оказалось. Я убил ее, потому что она знала обо мне, а я тогда не мог подвергнуть себя риску быть разоблаченным. Могу только сказать, что умерла она моментально и во сне. Я напоил снотворным ее и миссис Паркс, которая показалась мне очень подходящим кандидатом на роль козла отпущения. Нож точно такой же, какой использовался в моем цирковом номере. Если вы изучите потолок в комнате Кристины, то сможете просунуть палец в дырочку. Иллюзия. Все это – иллюзия».
И подписано: «Роберт Шеридан, великий фокусник».
Сразу же все, кто слышал чтение, закричали, выражая свое мнение об авторе письма. Мисс Янгер пронзительно вопила: «Он был мужчиной! Крис был мужчиной! Я убью его. Я убью этого негодяя!» Дульчи старалась успокоить ее и смягчить ее неистовство. Фрайни сначала вся похолодела, потом резко покраснела. Ее била дрожь, которую она не могла унять. Каталонцы, которые получили перевод письма на французский от мистера Бертона, бранились в унисон. «
– Замолчите! – взревел Робинсон, но его голос утонул в общем хоре.
– А не можем мы просто поймать его и посадить в клетку со львами? – спросил Великолепный Ганс. – Ведь именно это собирался Джонс сделать с Ферн. Не знаю только, с каким именно львом. Может, с Принцем. Он откусит ему голову.
Самсон поднялся, взял железную стойку и согнул ее зубами.
Фаррел вновь щелкнул кнутом, и голоса затихли.
– Все. Наступил конец этой ужасной истории. Когда его поймают, то отдадут в руки правосудия. Он признался в убийстве, и его за это вздернут на виселице.
У хозяина ринга был врожденный талант руководителя. Теперь все сидели тихо.
– Ваше дело сейчас решить, – спокойно сказал он, – будет ли цирк Фаррела продолжать свое существование. Я вас подвел. Не должен я был продавать долю «Сладким снам». Мне следовало выставить Джонса из моего шоу, как только он прикоснулся к первой же девушке. Вы полагались на меня: думали, что я вас защищаю. Но это было не так. Я даже допустил, чтобы с невинной наездницей плохо обращались, – а дело могло бы дойти до убийства. Теперь половина цирка принадлежит ей, и, видя, как обстоят дела, она ни за что не захочет даже видеть этот цирк. Чего вы хотите? Что могу я для вас сделать?
– Вопрос вот в чем: что она хочет сделать? – просто проговорила Дульчи.
Фрайни уже справилась со страхом. Она смотрела на юридический документ, который передал ей инспектор Робинсон.
– Я хочу отдать его вам, мистер Фаррел, – просто сказала она, – если вы не против. Вы можете оставить его или продать. Но финансовое положение его такое, каким оно и должно было оказаться. Однако я могу договориться со своей состоятельной подругой, и она обеспечит вас фондами на следующий год. А затем, если шоу будет приносить прибыль, вы сможете вернуть ей деньги, а она передаст вам цирк.
– Она на этой пойдет? – подозрительно спросил Фаррел.
– О, да! – радостно улыбнулась Фрайни. – Она любит цирк. Это официальное предложение. Так что вы выбираете?
– Что, продолжаем работать? – спросил Сэм Фаррел, окидывая взглядом арену.
Некоторое время стояла тишина. Потом мистер Бертон хрипло проговорил: «Конечно». Бивансы согласно закивали. За ними – каталонцы. Великолепный Ганс сказал: «Я останусь и посмотрю, как пойдет дело». Берни выкрикнул: «Да!» Мисс Янгер подняла голову из-под закрывающих ее лицо рук и прошептала: «Пожалуйста. Это единственное, что у меня осталось».
– Итак, мы продолжаем, – сказал Фаррел, снимая шляпу и вытирая ею лицо. Он посмотрел на часы и усмехнулся. – А сейчас, – добавил он, поднимая свой кнут, – наступил момент, когда для всеобщего удовольствия и развлечения «Цирк Фаррела и шоу диких зверей» представляют… – Барабанщик откуда-то достал свой барабан, и раздалась барабанная дробь. – Кубок Мельбурна!
ebooksa