Исчезновение

Френсис потеряла дар речи, а лицо Кэрис потемнело. Билл посадил Вин себе на колени и крепко обнял ее, зарывшись лицом в ее волосы. Он всхлипнул и нежно покачал ее, а Вин тихо сидела у него на коленях, безвольная и послушная.

Когда Вин высвободилась из его объятий, они с Френсис направились к задней двери, но Кэрис остановила их.

– Не носитесь здесь и не шумите. Мама наверху отдыхает, а папе нужно отоспаться, – процедила она сквозь зубы и, помолчав, добавила с каменным лицом: – Ты можешь считать, что ты его любимица, но это не потому, что ты особенная, Вин.

Вин промолчала. Она смотрела на сестру с сердитым, оскорбленным выражением лица, ожидая, что еще та ей скажет. Кэрис, не моргая, таращилась на нее с высоты своего роста.

– Ты ничем не лучше всех нас, – снова зашипела она. – Просто ты напоминаешь ему о них. К тому же он пьян, понятное дело. Вот, – сказала она, подпихнув ногой тюк с бельем в их сторону. – Отнеси это к бабушке и забрось в дальнюю кладовку, чтобы постирать. Бедняга Клайв все еще пытается починить пол в нашей прачечной, и я не знаю, когда смогу туда попасть. Думали, что папа ему поможет, но теперь это вряд ли, – пробормотала она, заправляя непослушную прядь волос в пучок на затылке.

– Но мы собирались…

– И не смей спорить со мной! – прикрикнула Кэрис. – Хоть раз сделай что-нибудь полезное.

Подруги потащили тяжелый тюк с бельем к Парфитт-Билдингс. Вин, нахмурившись, молчала, а Френсис забеспокоилась, что, как только починят пол в прачечной в Бичен-Клифф, туда перестанут приходить тритоны. И так получилось, что их намерение раздобыть еду как-то само собой забылось. Во-первых, это было слишком трудно из-за Кэрис, а во-вторых, очень опасно, учитывая, что Билл Хьюз мог их поймать. Лишившись первоначальной цели, они побрели к восьмому шлюзу, что находился в районе Уидкомб. Там они сидели на нагретых солнцем деревянных брусьях и смотрели, как вода хлещет через створки ворот, пробиваясь сквозь наросты тины в пустой шлюз пятнадцатью футами ниже. Френсис все еще была под впечатлением того, как ее схватил отец Вин, поражаясь быстроте и силе его руки и тому, как он потом обнял Вин и заплакал. Френсис казалось, что он мог бы раздавить Вин в своих объятиях. Она чувствовала, что должна была что-то сказать по этому поводу, неправильно было просто отмолчаться, как будто ничего не произошло. Но она не знала, что именно следовало говорить.

Поначалу Френсис даже не задумывалась о синяках Вин – у нее самой часто бывали сбитые колени и ободранные локти, но со временем она поняла, что причина была в Билле. Из-за него и Кэрис время от времени ходила с разбитыми губами и пылающими щеками, а у Норы Хьюз регулярно чернело под глазом. И Оуэн порой выскакивал из дома, вытирая слезы, ругаясь и хлопая дверью. А еще бывали моменты, когда Билл являлся домой, едва держась на ногах, распространяя запах пива, с потерянным выражением лица, словно не понимая, кто он и где находится. В таких случаях он позволял Норе усадить себя за стол и напоить чаем, а иногда мог заплакать, как сегодня. Для Френсис это было самым страшным – видеть, как его жесткие глаза становятся пустыми, а по седой щетине текут слезы. Дети в семье Хьюза могли получить взбучку за все что угодно: за то, что брали еды больше положенного; за то, что слишком шумели; за то, что приставали, путались под ногами; за то, что использовали последний клочок бумаги в уборной; за все, что можно было считать расточительством, например за то, что зимой открывали дверь и выпускали драгоценное тепло. Френсис просто не могла себе представить, что ей пришлось бы жить вот так, с постоянным страхом получить оплеуху.

Вин молча смотрела на плещущуюся в канале воду, и Френсис чувствовала беспокойство за нее – из-за ужасных слов, сказанных Кэрис, и из-за того, что ее отец был таким странным и злым. Но в то же время ее распирало любопытство.

– И что же сказал тебе твой отец? Это был валлийский язык?

– Да. Он сказал: «Моя любимая дочурка».

– Это приятно, правда? – осторожно спросила Френсис.

Вин ничего не ответила.

– Кэрис иногда бывает просто ужасной, – зашла с другой стороны Френсис.

Вин пристально посмотрела на нее и кивнула.

– А что она имела в виду, когда сказала, что ты напоминаешь своему отцу о «них»? Кто эти они?

– Мне еще рано знать, – сказала Вин, положив подбородок на согнутое колено. – Мама рассказала Кэрис, так как та уже взрослая и поймет все правильно, а потом Кэрис рассказала мне, потому что ей не нравится, что я его любимица.

– А что рассказала? – заинтересовалась Френсис.

Вин, прищурившись, посмотрела на нее, и на мгновение Френсис показалось, что та находится отсюда в сотне миль. У нее был взгляд незнакомки, постичь которую никому не дано. Правда, этот взгляд исчез так же быстро, как и появился. Френсис быстро сглотнула.